время познакомилась с неким парнем, записанным как Дэвид Ливингстон. Точного его возраста Келен не знала, фотографий тоже не видела, единственное, чем она располагала, так это информацией, что жил сей тип где-то в Уэльсе. Переписка их завязалась случайно, а вскоре, набрав скорость, начала катиться по наклонной. Дэвид был не бог весть каким собеседником, но его из рук вон пессимистический настрой совпадал с мироощущениями Келен. И она рассказала ему все о своей болезни, о ее причинах, о жизни, а в ответ получала кое-какое подобие поддержки. Ненадолго приходило облегчение, но уже на следующий день ей снова требовалось общение с ним, а точнее рассказы и жалобы со своей стороны и мрачное молчание с его, все то же самое, по тридесятому кругу. Это походило на наркотик, день без него – и начиналась ломка. Келен часто казалось, что еще немного и ей будет не о чем плакаться, все уйдет в буквы и слова, а голове ее наконец-то станет свободно. Нужно было лишь чуть-чуть больше времени, всего пару недель…
Однако все закончилось намного раньше. На финишной прямой ей внезапно объявили, что забег отменяется. Если конкретнее, то Дэвиду просто-напросто наскучило нытье Келен. Потребовав от нее другого общения, парень перестал говорить слова сочувствия, а затем вообще любые слова. Вся история заняла не больше девяти месяцев. Но вредная привычка заглядывать на популярный сайт изо дня в день у Келен не исчезла. Иногда мелькала надежда, что Ливингстон напишет сам, спросит как дела, и вот тогда-то Келен вновь расскажет ему обо всем, а потом – момент опустошения, когда плевать на все она хотела. По правде говоря, он приходился ей единственным, каким-никаким, а другом, и без него становилось еще горше.
– Есть. – Келен расплылась в нездоровой улыбке: Дэвид был онлайн. – Поговори со мной… Пожалуйста…
– Привет.
– хай
– Что нового?
– сходил в кино. новый фильм полный отстой.
Келен закатила глаза. По их переписке складывалось впечатление, будто бы Ливингстон дни напролет проводил в кинозале. Его не интересовало ничего, кроме этих движущихся громких картинок, и неважно, какой в них вкладывался смысл, лишь бы они были напичканы впечатляющими спецэффектами.
– А что так?
– спецэффекты дерьмо.
– Ясно. Ну как ты в целом?
– я-то нормально
Да. Вот оно. Келен сбивчиво застучала по клавишам, поправляя за собой каждое второе слово. Кажется, разговор поворачивал в необходимое ей русло.
– Это хорошо. А у меня вот первый день занятий прошел. Полный отстой.
– ммм
– Помнишь, я рассказывала тебе про Оливера Каэрта? Мой одноклассник. Этот *censored* сегодня…
Келен долго ждала ответа на это неожиданно длинное и развернутое сообщение, в котором появилось вдруг все: горечь, обида, одиночество, безысходность. Ей не требовалось многого, простого «Не переживай, все будет хорошо»
