в Петербург, умоляя раньше времени не раскрывать сюрприза.
Однако обратный путь затягивался. Для того, чтобы уберечь целомудрие черной красавицы до того момента, когда ее заключит в объятия арап Петра Великого, Волынский оставлял ее на ночь в своем шатре. Ему стали приходить в голову гипотезы насчет того, как устроены женщины африканской расы и насколько их физика отличается от той, с которой он уже имел удовольствие ознакомиться при своих многочисленных связях с русскими, жидовками, чухонками и дамами иных, привычных ему племен.
Наконец, Волынский убедился, что разницы никакой нет. Более того, за время совместного путешествия он настолько привязался к своей черной наложнице, что решил не отдавать ее Ганнибалу, изменив тем самым весь ход русской литературы.
Эта бойкая, добрая девка, окрещенная Анной, жила при нем в Москве, а затем и в Астрахани, куда он был назначен губернатором. И вот, в один прекрасный день до черной Анны дошло, что ее господин обручился с прекрасной белой княжной, сестрой русского царя, которая скоро приедет к нему жить в Астрахань. В негритянке проснулся дикий дух предков. Ее несколько раз заставали за какими-то таинственными занятиями. Она исподтишка мастерила из тряпок и веток кукол, что-то над ними нашептывала и колдовала, а по ночам Волынский не раз просыпался от того, что она сидела рядом с его альковом и молча глядела на него своими пылающими глазищами.
Словом, от этой пантеры необходимо было избавиться, пока она не натворила беды с женою Волынского, его потомством или им самим. Однако она была беременна. И, едва дождавшись, пока Анна родит ему чернокожего потомка и окрепнет после родов, Волынский выдал ее замуж за негра Ермила Иванова, также привезенного из Персии, и отправил все это семейство чернокожих Ивановых в подарок императрице Екатерине Алексеевне, которая, как известно, обожала всевозможных карлов, арапов, уродов и шутов.
– Что же этот мальчик, сын Артемия Петровича? – справился Родионов.
– Благоденствует. После смерти императрицы он остался со своей семьей жить при дворце, где служит истопником. Его зовут Петром Ивановым. Он точная копия Артемия Петровича, если бы его превосходительство сильно вымазали сажей, и такой же пылкий карахтером.
И он – не единственная копия, разбросанная патроном по свету вне брака. Хотели ли убедиться?
– Страсть как хочу! – вырвалось у заинтригованного прапорщика.
Кубанец позвонил в колокольчик и приказал прислать лакея Немчинова. А пока этот человек не явился, дворецкий успел шепотом объяснить, что сей восемнадцатилетний малый – еще один сын, прижитый Волынским блудно, уже после свадьбы, от некой шведской девки Таньки, в то время, когда его жена носила дочь Анну и сохранялась у родственников в Москве.
Лакей Немчинов оказался, действительно, разительно похож на Волынского. Но, как бы для демонстрации своих неисчерпаемых возможностей, природа окрасила его волосы в огненный цвет и усыпала лицо веснушками.
– Чего
