от бабушки польскую черту уже в стихотворении 1914 г. («Этот жестокий мятеж / В сердце моем – не от Вас ли?..»)266 и в записной книжке 1933 г.: «От М. Л. Бернацкой польский нос и мятеж»267.
Затем в стихотворении А. Цветаевой возникают отсылающие к гоголевским паннам тонкие брови и длинные ресницы:
Что я знаю о тебе? Страницу
В том учебнике девичьих дней?
Именам твоим мой слух дивится…
Да под тонкой бровью длинные ресницы
На портрете бабушки моей…
Мотив длинных ресниц в контексте с горячим взглядом повторяется в шестой строфе:
Предков, родичей давно уж прахом лица, –
Но с того портрета длинные ресницы
Нежный взгляд метнули горячо!268.
Эта деталь – ключевая в портрете польской панны из Тараса Бульбы: «Она потупила свои очи; прекрасными снежными полукружьями надвинулись на них веки, окраенные длинными, как стрелы, ресницами»269. Вызывающие страсть длинные ресницы являются значимой деталью в стихотворении М. Цветаевой из цикла Марина (1921), посвященному другой польской панне (Марина Мнишек): «– Чем заплачу за щедроты: / Темен, негромок, непризнан… / Из-под ресничного взлету / Что-то ответило: – Жизнью!»270.
Далее А. Цветаева вводит музыкально-танцевальные (клавесин, менуэт, полонез)271 и живописные образы («шалостей золотокрылых покрывало») П. Веронезе (1528–1588):
Знаю: это ты во мне играла,
Как на клавесине менуэт.
В дни, как нашу юность покрывало
Шалостей золотокрылых покрывало,
Как с картины Поля Веронез!272.
Польскую женскую ментальность здесь воплощает венецианский маньеризм Веронезе (шелковые и парчовые одежды). Это барочное богатство форм, движение, аристократическую роскошь, праздничность, кипение жизни мы видим, в частности, на картинах Похищение Европы и Сусанна и старцы273.
Именно польские «гены» бабушки, польский характер (гордость, достоинство, смех) помогают А. Цветаевой в ситуации предельной несвободы остаться внутренне свободной, не смириться с тюрьмой и лагерем:
И теперь, когда уж зрелость хочет
В старость перейти в стенах тюрьмы –
То твоя во мне гордыня сердце точит,
Головы твоей посадка мне пророчит
Плен, – ибо вот так родились мы,
Шею не сгибая… Изменить? Смириться?
Отвечать врагу через плечо!274.
Гордость как ключевой концепт в восприятии польской панны также восходит к Гоголю (в Тарасе Бульбе панночка именуется «гордой женщиной»275) и к образу Мнишек в стихе М. Цветаевой, обращенном Ахматовой (…Но вал моей гордыни польской, 1921)276.
Стихотворение завершается образом «темного поезда» (отправка по этапу в дальневосточный лагерь), где А. Цветаева слышит польскую речь, которую хочет выучить и в которой для нее звучит духовная несломленность:
И
М. И. Цветаева,
М. И. Цветаева,
А. И. Цветаева,
Н. В. Гоголь,
М. И. Цветаева,
Стихотворение
А. И. Цветаева,
Паоло Веронезе,
А. И. Цветаева,
Н. В. Гоголь,
М. И. Цветаева,
