и уставился на Дискалюка мутными немигающими, как у ящура, глазами.
– Накурено у тебя тут. Дышать этим дымом вредно для здоровья. Это выстрел с абсолютно точным попаданием в сердце. Я, Дмитрий Алексеевич, могу быть абсолютно преданным человеком, я не Валера. Валера карьерист, а мне и должности первого зама хватит. Я люблю быть в тени, за спиной так сказать. Но за спиной можно быть и тем гранитом, вернее той гранитной глыбой, на которую эта спина всегда сможет опереться. Еще я человек прямой, всегда говорю то, что думаю. А думаю я сейчас вот о чем. Нам надо начать ротацию кадров. Будем считать, что она уже началась с меня. Надеюсь я прошел, так?
Дискалюк кивнул головой в знак согласия, но молчал как партизан, ожидая, что будет дальше.
– Если бросить беглый взгляд на Запад, то мы увидим, что там кандидаты от партии выбрасывают значительные суммы на избирательную кампанию. И в этом помогают кандидатам рядовые члены партии. А раз мы сменили красный на разноцветный флаг, то мы тоже должны стать какой—то партией, и помогать нашим кандидатам на выборах. Пусть ротация идет через меня. Я сам буду собирать и сдавать вам, так как вы главный кассир.
Дискалюк отрицательно покрутил головой. Он понял, что если Мавзолей будет проводить предварительное собеседование и брать взятки, то, постепенно он станет настолько авторитетным, что не сможет вмещаться в кресле заместителя.
– Ну хорошо. Тогда я буду просто вести психологическую обработку кандидатур. А ты открой ящик стола. Он у тебя всегда должен быть открытым. У нас народ еще стесняется и от этого никуда не денешься. Раньше мы за это наказывали. Были секретари, которые сами не брали, но и другим не давали. Был такой Ротозейко, ты помнишь его. В старом потертом пальто ходил, как Михаил Суслов. На день рождения ему можно было только цветочек преподнести, как девице, а больше ничего. Трудный был человек и к тому же зануда. А вот Габор… тот всегда выдвигал ящик стола. Положи мол, поделись, отстегни маненько, не жмись. Жаться будешь проблемы начнут возникать. Бывало и уголовников из беды выручал, а что было делать, если в это время уже все брали? Жизнь, брат, сложная штука. А теперь? Да теперь сам Бог велел, иначе всего нас могут лишить, в любой цвет перекрасить. А вот отнять у нас благодарность не сможет никто, никогда. Можно подумать, что в этой хваленой Америке нет взяток. Есть, а как же! И там не такие суммы как у нас бедных, но сплоченных. Там эти суммы исчисляются в миллионах долларов. Я думаю, после ротации, мы расширим поле получения благодарности. Начнут возникать новые украинцы. Доберемся и до их кошельков. Конечно и нам придется отстегивать Ужгороду, потому что Ужгород будет отстегивать Киеву. Киев это кладовая, сосредоточение национальных богатств. Тебе бы тоже хорошо наладить связи напрямую, тогда меньше зависел бы от капризов областных божков. Но это потом. Всему свое время.
– Ну и аферист же ты, Мавзолей, – одобрительно сказал Дискалюк.
– От афериста
