Смеялась, радовалась, как девочка.
Потом я заметил странную вещь. Твоя фигура словно проламывала мир. Воздух загибался вокруг тебя, точно фольга. В нем образовывался пар, почти как от нагретого чайника. Я не верил глазам. Постепенно я начал понимать, что происходит. Ты стала слишком цветущей для моего зимнего мира. Он больше не справлялся с тобой. Так снежинки не могут совладать с теплым воздухом из окна. Их отталкивает, они отлетают в сторону и тают.
Это случилось, когда я заметил на твоем лице веснушки. Они ярко рыжели на румяных щеках. Я ждал тебя не у эстакады, а в черно-белом парке неподалеку от местного университета. Темные, будто вырезанные из папье-маше деревья. Иссиня-белые сугробы, равнодушно укутывающие их, как плохая мать.
Я увидел тебя издалека. Ты бежала, и снежинки таяли за твоей спиной. От тебя валил пар. Как обычно, ты не узнала меня, спрятавшего голову в капюшоне. А когда ты оказалась в нескольких шагах, случилось неожиданное. Мир вдруг завернулся вокруг тебя, так, что ты почти скрылась из виду – и резко отпрянул. Узоры на рыжем пальто вспыхнули простыми яркими цветами: желтым, зеленым, синим. За тобой появился проем, зияющая расщелина, протянувшаяся от снега до низких свинцовых облаков.
– Аня! – крикнул я. Но ты обернулась не ко мне, а к проему. Сделала шаг в него. Тут память опять подводит меня: то, что я увидел там, в расщелине, невозможно описать. За тобой стояли деревья, но они почти скрывались в пятнистой зелени. Небо – наверное, это все-таки было небо – синело. В его левой части, выше двух белых облачков, светил желтый шар. Яркий, почти оранжевый. Он слепил меня сильнее, чем стоваттная лампочка, зажженная в темноте. Еще там, на уровне зеленой бахромы, виднелось сиреневое пятно. Оно пахло так, что я едва не упал. Вокруг пятна летало нечто разноцветное. Рядом сидело другое разноцветное и издавало мелодичный скрипящий звук.
Ты посмотрела на открывшийся пейзаж, уверенно засмеялась и сделала еще шаг. Потом обернулась, снова не узнала меня и весело махнула рукой. Как будто сказала «прощай» старому заснеженному миру. Тогда-то я и увидел веснушки. Последнее, что я увидел. Проем с хлюпаньем закрылся. Ты больше не была со мной.
Я стоял, онемев от ужаса. Я не знал, что делать. Не понимал, как жить дальше. Сначала я подумал, что твое исчезновение станет повторяться каждый день. Снова и снова. Но назавтра в университетском парке никого не было. Я ждал тебя полтора часа, леденея изнутри и кутая в карманах непослушные замерзшие руки. Потом вернулся домой. Слезы катились по моим белым щекам и примерзали к обветренной коже. На следующий день тебя опять не было. На третий – тоже.
Мой мир по-прежнему стоял, но в нем появилась ужасающая неправильность. Снег сыпал и лежал, буро-зеленый вокзал остался на месте. И тем не менее, я продолжал находить знаки. Теперь они были здешние, мертвые. За окном я нашел трупик цветной птицы. В сугробе у подъезда заметил заледеневшего жука. Что
