style="font-size:15px;"> По воскресеньям маёвские столовки были закрыты, и голодные узники общаги группками растекались по району в поисках хлеба и мяса. Ближайшее к нам питательное заведение находилось в конце маёвского участка Волоколамки, перед мостом через железную дорогу.
Носило оно романтическое имя «Весна».
Меню не то что бы соответствовало названию, но всё-таки было немного пошире, чем стандартный набор типовой маёвской столовой.
И мы выбирались туда, как, наверно, сытые западноевропейцы, выбираются по вечерам в недорогой ресторанчик…
Весёлый Вейтин
Никакой он был не весёлый, а очень даже мрачный, важный и сосредоточенный – преподаватель по нашей специальности и заодно парторг факультета с этой непонятной фамилией. Вроде, фамилия еврейская, а на еврея непохож: физиономия круглая, сытая какая-то и куртка модная на нём, кожаная. И сам он, эдакий крупный мужичина. Ну не было в нём ни на шекель еврейской хлипкости или там робости. Нет, наш Вейтин был очень даже самоуверенный мужчина.
А на зачёте он просто зверствовал. Дотошный, точно следователь – требовал полнейшего соответствия наших ответов своим лекциям. Чтобы буковка к буковке и циферка к циферке.
Так что зачёт этот долбанный мы сдавали ему по четыре раза. А я, кажется, раз пять. Или шесть.
Садист, короче, с красным партбилетом.
Но мы ему отомстили. Нет, морду бить не стали – она и так у него становилась красная от малейшего волнения.
Просто мы всей комнатой принялись склонять его странную фамилию, заменяя ею слово «ветер» в различных отечественных шлягерах самых разных времён. Получалось прикольно:
«А ну-ка песню нам пропой, весёлый Вейтин, весёлый Вейтин, весёлый Вейтин! Моря и горы ты обшарил все на свете…»
«Над окошком месяц. Под окошком Вейтин. Облетевший тополь серебрист и светел…»
«То не Вейтин ветку клонит…»
Или из Новеллы Матвеевой:
«Какой большой Вейтин напал на наш город!»
Или из Высоцкого:
«А Вейтин дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет!»
В тот вечер после зачёта мы долго не могли уснуть, озабочены поиском новых песен про Вейтина.
И когда кто-то из нас припоминал очередную строчку, ржали минут по пять…
Короче, оттянулись по полной. Досыта изъиздевались, говоря по-маяковски.
Правда, Вейтин об этом так и не узнал.
А жаль.
Хотя, может, оно и к лучшему. Обиделся бы и вообще бы оборзел.
А так… Зачёт мы ему сдали. И творчески имя его ославили.
Вот это, наверно, и есть – чувство глубокого удовлетворения…
Весёлый праздник Новый год.
Первая моя сессия начиналась третьего января. И первым экзаменом у меня была История Партии. Коммунистической, разумеется – потому что партия
