запропал барин, и на утро прислал ему кое какие вещи на первое время.
Вообще, живем мы по соседству, так что, возвращаясь домой, я смотрю на окна брюлловской мастерской и обычно заранее знаю, там Карл или нет. Красные шторы на окнах бывшей квартиры Мартосов. Да, да, той самой, в которой некогда проживали девицы Катенька Мартос, в которую я был безнадежно влюблен и драгоценнейшая моя Уленька. С тех пор маститый скульптор, ректор Академии Художеств, академик автор памятника Минину и Пожарскому Иван Петрович Мартос и его дражайшая супруга Авдотья Афанасьевна оставили сей грешный мир, а их дочка Катерина Глинка, сменила фамилию на Шнегас и переехала к мужу. Академия Художеств выделила сею квартиру вернувшемуся из Италии Карлу Павловичу Брюллову. Который тут же обставил ее красной мягкой мебелью и повесил на огромные окна красные же шторы. Выбор цвета не случаен – это и любимый цвет Карла, цвет огня и радости, силы и вдохновения, и одновременно с тем цвет находящейся нынче в большом почете у нашей знати.
Красный свет в ночи, точно театральный занавес привлекал и будет еще привлекать множество одиноких путников, маня таинственным светом и увлекая неизвестностью.
Год прошел, как схоронили Катерину Шнегас (Катеньку Мартос), мы с Уленькой были на похоронах. Помню, как смотрел в белое жесткое лицо покойницы и думал, что совершенно ничего не чувствую к ней. Впрочем, мы не видались несколько лет, и ни она, ни я не томились разлукой. Так что, если я когда и вспоминал черты своей прежней возлюбленной, то лишь по портрету Александра Григорьевича Варнека, на котором запечатлены двоюродные сестры Катенька и Уленька в пору их безмятежного девичества.
С того дня, как Карл выгнал из дома жену и сбежал сам я невольно приметил странную метаморфозу происходящую в жилищах и мастерских наших общих знакомых. Вот вроде как совсем недавно куда бы я не зашел на самом видном месте возвышался бюст Брюллова работы Витали, а теперь они вдруг все куда-то подевались. Точно провалились в одночасье в наше питерское болото, хлюп и нету. Мистика.
Торговцы тоже поубирали с витрин еще вчера такие модные бюсты золоченные, посеребренные или натурального вида, предусмотрительно отправив их на склады. А ведь это еще не было суда, приговора… да, наши люди умеют быть поразительно неблагодарными.
В тот день мы много говорили о путешествиях, я уже давно собирался посетить Европу, отчего слушал с открытым ртом. Оказывается в, Праге, штрафы на границе поднялись до заоблачных высот аж до ста червонцев, что равняется одной тысяче наших рублей – огромная сумма. При этом таможенные правила постоянно меняются, и совершенно невозможно предугадать, что в следующий раз будет запрещено для ввоза или вывоза.
Говорили о Германии, о странных обычаях немецких таможенных чиновников перетряхать багаж в поисках запрещенного для ввоза табака. Рассказывая о Дрезденской галереи, Карл в частности высказал мнение о находящейся там статуе Микеланджело, которое я уже имел удовольствие
