мороз крепчает. Дым из труб столбом поднимается к небу. Всё скрипит, трещит и убрано инеем. Яркое солнце не греет. Скоро из города выходим на поле. Перед глазами открываются голубые дали и белоснежные пространства. Ноги утопают в снегу по колено, идти становится всё труднее. Впереди, в сизой дымке лес подковой, сбоку – огромная красная мельница с мостом и запрудой. Внизу на реке прорубь, скрытая пока что пластами свежего льда. Это Иордань! От города лентами тянутся процессии: старого собора, Казанского, Сретенского – базарного храма, а во главе мы, идущие из нового собора – главного в городе. Сбоку слышится стук копыт извозчиков: «Эй, берегись!» Обгоняя нас, мчатся лихачи с кучерами, знатью и купечеством. На солнце искрится снег, нас обдаёт снежной пылью, а вот и розвальни с клячонками пригородов. Ныряя в сугробах, они везут купающихся. Всё шумно, подвижно, празднично! Ряды наши смяты. Вдруг обнаруживаешь себя среди чужих: ни ребят, ни инспектора.
Мечутся у проруби люди, каждый старается занять лучшее место, но вот лёд трещит от тяжести. Толпа с криком подаётся назад. Вода в проруби иссиня-чёрная, бурлит, как расплавленный металл, от неё идёт пар, вокруг располагаются верующие. Прежде других обнажаются «юродивые», «дурачки», нищие и пьяницы, которые в городе никогда не переводились. Их по-своему жалели, одевали, кормили и порой от скуки издевались. Сейчас они герои! Толпа, уплотняясь, всё ближе подвигает тебя к страшной проруби, забыв о морозе, отчаянно борешься за место впереди – хочется всё видеть, ощущать. Несколько в стороне, на особом помосте, располагается духовенство. Торжественно возвышаясь, покачиваются на фоне леса хоругви, доносятся голоса унылого, едва внятного богослужения. До ожидаемого сигнала остаются считанные минуты, а время как нарочно тянется медленно, хотя перед глазами развёртываются потрясающие картины. В то время как одетая в шубы, меховые шапки, бурки и валенки толпа краснеет от мороза, у проруби неторопливо, как в предбаннике, отражаются эти непонятные люди с загадочной температурой. Один такой «сверхчеловек» голым становится на колени и на льду неистово отбивает кресты и поклоны в сторону духовенства. Среди обнажающихся есть и женщины – это поражает толпу, вызывая усмешки. Некоторые, раздевшись до исподнего, снова лезут в валенки и шубы, осмеянные жестокой толпой. Спокойные, сосредоточенные лица верующих заслоняются шумной молодёжью, она старается показать русскую удаль, под хмельком для храбрости, в окружении друзей и болельщиков, как в современном спортзале. Вот один такой отчаянный срывает с головы шапку, театрально бросая её под ноги, решительно берётся за пояс, озорно посматривая вокруг. Соревнование вовлекает всё новых людей, которым, как видно, за минуту перед тем и не снилась ледяная ванна. Некоторые стелют под ноги солому, а кто, не дождавшись торжественной минуты, валится в воду, как подрубленный. Какая сила увлекает эти тела на нечеловеческие мучения? Вера, мужество, молодечество! Борьба воли и бессилия! Сколько и каких переживаний! Нужно
