К.В.), которые без того потерялись бы в лабиринте беспорядочных понятий и впечатлений; она облегчает для них работу ума; соединяет и приводит в систему то, что им представлялось без связи и по частям <…> Другим доставляет она случай сравнивать собственные понятия с чужими… и, следовательно, представляет им с другой точки зрения те предметы, которые они уже с одной или с некоторых рассматривали; от такого сравнения рождаются новые понятия или объясняются и становятся положительнее старые»[67].
Если учесть типологию критики (довольно условную) с точки зрения субъектов критической деятельности, то этот потенциальный круг читателей вырисовывается следующим образом: критики-профессионалы, обязанные владеть контекстом, в том числе и литературно-критическим; писатели, которым критик сообщает, как воспринято их произведение, поддерживает ли общество само направление творчества художника; читатели (как выступающие в роли критиков, так и старающиеся следить за отзывами на книги). Критика, по словам Е.Н. Эдельсона, воздействует преимущественно на «людей мыслящих и занимающихся литературой как серьезным делом»[68].
С течением времени круг этих вероятных читателей сужается, но вместе с тем он пополняется ученым-литературоведом (историком и теоретиком литературы, историком критики и журналистики)[69]. Как верно отмечал В.В. Прозоров, даже полузабытое, литературно-критическое слово «восстает из небытия усилиями историков литературной критики и возвращается ими в литературную жизнь нового времени»[70]. Обретая «жизнь» в литературоведении как науке, критика реализует одну из своих специфических функций – «предоставление науке оценок произведений искусства»[71].
Непременными рецепиентами литературной критики становятся преподаватели литературы в школе и вузе. Без обращения к литературно-критическим высказываниям не обходится ни одно серьезное исследование по истории литературы. В.М. Жирмунский, указывая на значение критики для истории литературы, обращал внимание на необходимость внимательного отношения даже к отрицательным отзывам, даже к «отзывам литературных староверов, потому что такие люди с прозорливостью врага очень часто правильно подмечали особенности нового произведения, которые шокировали, отталкивали, вызывали их неприязнь», но они «зарегистрировали для нас то, что было действительно новаторством в то время, но нами уже не ощущается как новаторство, потому что это давным-давно стало общим достоянием литературы нового времени»[72]. Литературно-критические статьи предоставляют богатые педагогические возможности для творческого изучения литературы (и шире – словесности)[73]. И в этом смысле критика позволяет ввести в процесс изучения художественного произведения сведения о социально-историческом, историко-литературном контексте этого произведения и, что особенно важно, – о живом, непосредственном восприятии произведения современниками.
Там же. С. 69–70.
Эдельсон Е.Н. Несколько слов о современном состоянии и значении у нас эстетической критики // Русская эстетика и критика 40–50-х гг. XIX в. М., 1982. С. 264.
Ю.А. Говорухина привлекает опыт самоосмысления символистской критики в исследовании критики и метакритики рубежа XX–XXI веков (Говорухина Ю.А. Русская литературная критика на рубеже XX–XXI веков. Красноярск, 2012. С. 15–19).
Указ. соч. С. 83–84.
Каган М.С. Художественная критика и научное изучение искусства // Советское искусствознание–76. М., 1976. С. 333.
Жирмунский В.М. Введение в литературоведение: курс лекций. СПб., 1996. С. 164.
См нашу статью: Крылов В.Н. Критическая статья на уроке литературы // Русская словесность. М., 2007. № 6. С. 7–13.
