и что ему нет дела до ее ответов. А она так волновалась! Билли поняла теперь, что долгие месяцы обучения за границей предназначались исключительно для Сирила. Каждую гамму она отшлифовывала для его ушей, каждую фразу играла так, чтобы он одобрил ее. Теперь она оказалась в Бостоне, но еще ни разу не сыграла для Сирила ни единой ноты. Его лицо было холодным и безучастным, как океан, который раньше лежал между ними.
Билли не могла этого понять. Она, конечно, знала, о пресловутой нелюбви Сирила к женщинам и к шуму, но она не была ни женщиной в полном смысле этого слова, ни источником шума. Она была все той же юной девушкой (только ставшей старше на три года), которая когда-то сидела у его порога на верхнем этаже Страты и восхищенно внимала его словам. И тогда он был добр к ней, очень добр, с горечью думала Билли. Он был терпелив и интересовался ее делами, он с радостью согласился стать ее учителем, а теперь…
Иногда Билли думала, что ей стоит прямо спросить у Сирила, что случилось. Но так думала былая откровенная Билли, импульсивная Билли, которая ворвалась в комнату Сирила много лет назад и радостно объявила, что пришла познакомиться. Благоразумная осмотрительная Билли, которую три года воспитывала и «шлифовала» тетя Ханна, никогда так не думала. Но даже и эта Билли рассержено хмурилась и говорила, что стоит все же объясниться с Сирилом.
За все то время, что прошло с момента покупки Гнезда, Сирил навещал ее всего два раза, а уже почти настал День Благодарения10. Еще раз или два Билли видела его в доме на Бикон-стрит, когда их с тетей Ханной приглашали туда обедать. И всегда он представал либо замкнутым молчаливым гостем, либо болезненно педантичным хозяином. Поговорить с ним у нее не было никакой возможности.
– Он обращается со мной так же, как с бедным маленьким Спунком в самый первый вечер, – мрачно говорила Билли сама себе.
Всего раз после своего приезда Билли слышала, как Сирил играет, и то вместе с ней его слушали еще несколько сотен человек – на концерте. Она сидела совершенно очарованная, устремив взгляд на четкий профиль Сирила. Тот играл с невероятным мастерством и мощью, без всяких нот. После Билли встретилась с ним и попыталась сказать, насколько тронута, но из-за охватившего ее волнения и внезапного стеснения смогла только промямлить какую-то банальность, в ответ на которую он холодно улыбнулся.
Дважды она просила Сирила поиграть ей, но каждый раз он отказывался, вежливо, но решительно.
– Не проси его, – посоветовал ей Бертрам. – Этот лев никогда не ревет по приказу. Если ты хочешь его послушать, проберись наверх, встань лагерем за его дверью и терпеливо жди крошек, которые упадут с его стола.
– Твоя метафора притянута за уши, – раздраженно сказал Сирил.
– Да, сэр, – признал Бертрам, нимало не смутившись, – но я просто хочу внушить Билли одно: если она хочет тебя послушать, ей придется сидеть у тебя под дверью, как и раньше.
Билли покраснела.
– Этого я делать не стану, – решительно сказала она. – Но все еще надеюсь, что однажды он мне поиграет.
– Для
День Благодарения – государственный праздник в США, отмечается в четвертый четверг ноября. По традиции несколько поколений одной семьи собираются в доме старших на праздничный обед. Каждый произносит слова благодарения Господу и своим близким за все хорошее, что произошло в его жизни.
