который был поставлен принципиально в начале, и назвать если не единообразные характеристики такой идентичности, то хотя бы общие базовые условия для выполнения задачи формирования новой идентичности для постсоветских стран. Во многих обращениях к авторам этой книги Вольфганг Кригер идет двумя отдельными путями:
Во-первых, он обобщает общую историю стран бывшего Советского Союза, политические и социальные условия которых сформировали коллективную культурную идентичность "советского народа" через всеобщее притязание на идеологию не только в успехе идеологической программы, но и в её разногласиях и неудачах. В трехступенчатом процессе от советской идентичности через "трансформационную идентичность" к постсоветской идентичности прослеживаются центральные общественно-политические структуры и культурно-психологические эффекты различных этапов советского и пост-советского развития, которые постепенно объединяются как пазл, для формирования общей картины возможностей и обременений прошлого в решении задач, стоящих перед постсоветскими обществами сегодня. В процессе становится понятно, что "новый человек", как образец всеохватывающей коллективной идентичности советского человека, был фактом и бесспорным делом, и до сих пор является эффективным фундаментом в постсоветском формировании идентичности, даже если его не любят, часто спорят и описывают как преодоленную. Такая предвзятость сопротивляется трансформации, и новые позиции могут эволюционировать, только смирившись с ней.
Второй путь преследует попытку ответить на вопрос о корнях и проблемах возможной постсоветской идентичности путем выявления таких формирующих индивидуальную идентичность секторов, как "этническая и национальная идентичность", "религиозная идентичность", "гендерная идентичность", "профессиональная идентичность" и построение так называемых "простых коллективных идентичностей". Это невозможно без тщательного изучения нескольких аспектов и, таким образом, отрыва от поверхностности простого упоминания. Кригер отмечает, что во всех секторах, прежде всего, проводимая в России контрреформа, но также и нарастающий в некоторых государствах тоталитаризм, препятствуют открытию новых горизонтов идентичности и, с другой стороны, подпитывают опасную тенденцию к самоза-крытию, а значит, и к стагнации. Эти же силы препятствуют росту толерантности и индивидуальной автономии, созданию демократических структур в институтах, не говоря уже о формировании у населения чувства гражданственности. Таким образом, даже спустя тридцать лет после распада Советского Союза, большинство людей все еще отбрасывают назад свои скромные шансы на полноценную жизнь в частной жизни, в семье, в кругу друзей и, при необходимости, в профессии, в то время как их отношения с государством и обществом все еще едва ли могут избежать ущерба, нанесенного поздней советской эпохой. Человека объединяет как гражданина только "негативная идентичность"
