Особенно те, кто тут лишь отметиться. Хоть в повествовании нашем, хоть в жизни. Скажите (и нам в том числе): мол, тот не понимает, что сам говорит, этот пыжится, а тот вообще кашляет только. А в сути как вы достали со Спасом вашим, спасители!
Судите? Судите! Вас унесло уж давно, если вообще приносило, вот и судите всуе. Ибо ничего вам больше не осталось! Куда же вас унесло? Одно бы оправдало вас – если бы снесло в Навь! То есть в смерть! Но нет, живы вы пока, если можно так сказать. Ходите вы, бродите ещё по миру подлунному.
Вот я всё пытаюсь понять: что мне тут нужно? Ради чего все мои потуги на земле? А не пойму я! Ибо бездушен.
Вы скажете: а с чего ты это взял? Может быть, у них такая душа, а у тебя такая? Разве ты не допускаешь этого?
Допускаю. Но допускаю и другое. Раз уж «такая у меня, а у них такая душа», то это не душа. Это седьмушка души. Одна седьмая! Седьмушка, симеону равная!
Я продолжаю делить мир на правых и левых, на париев и белую кость, на светлых рыцарей и тёмных демонов. Это ли душа, когда она чуть-чуть, когда она мир переполовинила? Это оковалок души. Кусок её. Разорвана душа такая и мир делит. Вот и не поймёт она, что и почему, будучи оковалком. И вы, и мы ничего не понимаем. Будем лишь ходить друг за другом, спорить, отрицать друг друга, сомневаться, но никогда не сойдёмся! Это ли не мета ущербности души? Это ли не мета седьмушки?
Когда же душа соберётся, когда «семь симеонов в семя сойдутся», то и вопросы отпадут. Вопрос рождается там, где мир не вертится, где он застрял. И болотом стал! Застревает же он тогда, когда меня не хватает. И каждый день я от этого страдаю. Хочу вывернуться и дать СПОЛНА любимым своим, но не могу. Оковалком бытие мое!
Но я обрету душу! И тогда смогу узреть ЛЮБОВЬ! Не только узреть, но и ДАТЬ СПОЛНА! Вот тогда и вопросы отпадут.
А знаете, чем светочи отличаются от нас? Те, кто зиркой (звездой) стал? Мы их называем святыми.
Мы с вами вопросы задаём, а они мир вращают, чтобы он докатился до Лада.
Манкуртом когда-то Чингиз Айтматов назвал взятого в плен человека, превращённого в бездушное рабское создание. Но манкурты все мы. Ибо без души. Без полноценной души! С гунью! Мы все в плен взяты грехом. И душа наша разбита на кусочки. Так что же вы тогда спасаете, бездушные? Какой кусочек души своей спасаете? О каком рае мечтаете?
К кому слова наши, тот услышит! Не услышит – не пришло время для него. Остальным же, кто безумец, кто горит для всех:
Привет, друзья! Готов у вас учиться
Гореть как Вы, чтоб славным быть всегда.
Мне надоело с курами возиться
И коротать без творчества года.
К сказанному выше хотелось бы добавить ещё несколько слов. Возвращаясь к учению Плотина, однажды упомянутому нами в нашем повествовании, следует отметить, что самое замечательное в этом учении то, что оно утверждает: душа мудреца, несмотря на своё воплощение в теле, каким-то непостижимым образом пребывает и в высшем мире, никогда не отлучаясь из него. Так что у
