там не люди, а недолюдки, мажутся там не святым миром, а гусиным жиром», – писал о запорожских казаках Пантейлемон Кулиш. Таковы ли нынешние казаки? Особенно на Украине? Почему именно там, а не на Кубани, например? Да потому, что украинское казачество с претензией на единоличное наследство казачества! А значит, и на то, что было в казачестве.
Обрядовое высмеивание было предназначено для требуемого православной аскетикой отдаления от своего эго – «я» (так называемое ношение ада в себе). Вот тут мы ещё раз встречаемся с загадкой нашего «я». Так искать его надо или высмеивать? Наверное, если мы правильно поняли слова наказителя, и то и другое. Ищешь и высмеиваешь, чтобы наше «я» не стало нашей же ловушкой. Ибо поймать «я» может похлеще, чем самая сладкая сладость.
В чём-то путь игреца похож на индуистскую практику пашупатас: «Мудрец должен искать бесчестия, словно амброзии. Унижение должно рассматриваться как увенчание. Надо навлекать его на себя. Пусть о мудреце говорят: «Он изгой, он безумец, он дурак». Пусть он будет похож на нищего, пусть у него будет неостриженная борода, ногти, волосы. Хорошо войти в деревню, притвориться спящим и храпеть… Люди будут смеяться над праведником, и вся хорошая карма, которая есть у них, перейдёт к нему, а вся плохая карма – от него к ним».
То же самое можно отследить в суфийском ордене маламатийа, что переводится как «достойные поношения». Согласно персидскому автору XI века Али Бен Усман аль-Худжвири, «обвинения со стороны людей – это пища друзей Бога, залог Божьего одобрения».
Близка к русским игрецам «шоковая терапия» махасиддхов («великих совершенных»), процветающая в ваджраяне, или тантрическом буддизме, в X–XI вв. «Постепенное угасание живого религиозного импульса побудило ряд последователей буддизма бросить вызов традиционному монашескому образу жизни во имя возрождения духа учения Будды, противного всякому формализму и догматической омертвелости и базирующегося на непосредственном психотехническом опыте», – писал Е. Торчинов. Махасидхи любили создавать иллюзию собственных прегрешений в глазах окружающих, чтобы затем, развеяв её, дать почувствовать иллюзорность существования как такового.
* * *
Раз уж мы выше затронули жизненный выбор и цель своего пути, то определимся: что такое цель вообще? Это не будет лишним, так как в Спасе это одно из ключевых понятий. Для большинства из нас цель – это мета, или то, к чему мы стремимся. Это так, но только отчасти. Если присмотреться внимательно, то в самом слове «цель» и есть ответ на этот вопрос. Цель происходит от русского слова «целина» и означает место, или пространство, по которому никто не ходил. Цель – не просто слово. Это нечто вещественное, обладающее громадной силой. Однажды поставив цель, я не волен её не достигать! Цель заложена в природе нашей души!
В традиции казачьего Спаса цели, которые мы ставим перед собой, назывались манками (то, что манит нас). Но они не
