Но Бог тебе судья. Я с ним, честно говоря, не в ладах. Отнял моего суженого, и жизнь стала не мила.
– Так вы – Клавдия Дмитриевна? – пролепетал я.
– Не бойся меня! Сам можешь стать таким через мгновение.
Жизнь – это случайность, а смерть закономерна и неизбежна. Здесь хорошо, ибо ты избавлен от суетного чередования радости и горя, которое вас так утомляет. Захлестнув себя мелкими делишками, погрязнув в абсурде и тлене, вы хотите быть счастливыми? А хочешь… – она вдруг приоткрыла веки, и я невольно отшатнулся. – Хочешь, – страстно повторила старуха, – я сделаю тебя сильным, мудрым, бессмертным? – уже кричала она. – Дай мне твою ладонь, – властно приказала Клавдия Дмитриевна и протянула мне руку. Что-то сверкнуло. От яркого света я на мгновение прикрыл глаза. Когда же открыл их, то передо мной стояла красивая темноволосая девушка.
– Такой я провожала своего Андрюшеньку на фронт, – огромные карие глаза грустно смотрели на меня. – Хочешь повелевать людьми? – Она указала рукой на разбитое окно, – они все слабы и трусливы. Ты узнаешь силу, власть, – девушка понизила голос, – я открою тебе тайну бесконечности.
Я оторопело смотрел на молодую женщину.
– Ну, так пойдем же! Это так просто.
– Нет, Клава… Клавдия Дмитриевна, простите, но … – я
попытался отдернуть руку, но девушка держала ее крепко.
– А если я прикажу тебе? – колдунья пристально взглянула мне в глаза.
– Скорее всего, я не волен распоряжаться событиями, в сути которых очень мало разбираюсь, – я решительно выдернул руку из ее цепких пальцев. – Пожалуй, я повременю с решением.
Она вдруг вся задрожала, кожа на лице стала дряблой и морщинистой, смоляные, волнистые волосы растрепались и стремительно побелели. Старуха, извергая проклятия, стала пятиться к выходу. Вокруг все звенело и грохотало. Как в жуткий водоворот, в разбитое окно вылетала нечисть.
– Это только начало, человек. Самое страшное у тебя впереди, – прежде, чем исчезнуть, успела выкрикнуть колдунья. – Запомни, единственное, чего тебе нужно бояться, так это собственного страха.
Не двигаясь, я сидел на полу. Я потерял счет времени и бессмысленно смотрел перед собой. Нарисованные лица людей радостно взирали на меня. Простой, однозначный смысл вещей и поступков утратил свое значение. Скрипнула дверь и, отряхивая полы пальто от налипшего снега, вошел председатель. Несколько секунд он молчал, затем, поправив шапку, сказал:
– Василий, … извините, отчества не знаю.
– Викторович, – тупо ответил я.
– Василий Викторович, произошло несчастье. Ваш коллега,
Эдуард…, – он замолчал, видимо, пытаясь уточнить отчество, но, передумав, продолжил, – попал в автомобильную катастрофу.
«Господи,
