в носу.
– Госпожа! – Женщина бросилась целовать мои ботинки. – Спаси нас, грешников!
Мужик упал на колени и забился в поклонах. Мальчик, издав протяжный стон, плюхнулся рядом с ним.
– Вы бы встали и объяснились, что стряслось, – промямлила я.
И они заголосили разом:
– К нам забрался бес!
– Неспокойный из низов землицы решил прибрать наши почерневшие души!
– Мамуся, папуся, это кошечка! – заныл ребенок.
Я обескуражено моргала. Глава семьи, долго подбирая слова, объяснил причину безумия. Поутру их сынишка нашел огненно-рыжую кошечку с перебитой лапкой, столь милую, что родители пристроили ее в сенях. Кошечка отпилась молоком, заснула за печкой. Но позже, когда солнце скрылось за горами, обратилась устрашающей бабкой, закутанной в серую шаль. И начала проказничать: пороняла горшки, надкусила все луковицы, прокляла мать с отцом и исчезла. Правда, голос её и после выкрикивал ругательства.
Семья докумекала, что столкнулась с бесовщиной. И в полном составе отправилась ко мне, как к единственной спасительнице, за подмогой.
Удивительно, что жители Капитска не слышали о кикиморах. Те частенько пакостничали деревенским. Достаточно пустить обернувшегося кошкой духа за порог, как он освоится и посчитает дом своим – а значит, попытается вытурить оттуда предыдущих владельцев. Кикиморы в общем-то безобидные, и их никто толком не боялся. Просто не привечали кошек, а уж если по глупости впускали духа, то ставили под лавкой плошку сметаны. И кикимора вылизывала её, требовала добавки и опять затихала.
Но капитчане оказались куда изнеженнее, наивнее. Очевидно, и домовых не видали, и с лесавками в чащобах не встречались.
Семейство осталось ждать за калиткой родного жилища, правда, храбрый ребенок намеревался сунуться со мной, но мать обхватила его и не позволила «идти на верную гибель». Я, ухмыльнувшись, вошла в дом и задорно свистнула.
– Чего визжишь, коза драная, спать мешаешь? – прошамкало где-то в углу. – Хочешь остаться без ушей? У-у-у, я тебя за лохмы-то оттаскаю.
Кикимора противно взвыла.
– Показывайся, шалунья. Мне от твоих угроз ни горячо, ни холодно.
Кикимора неохотно явилась из-за печи.
– Ведьма, что ли?
– Светлая колдунья. Неужели думаешь, что если здешние такие простофили, то ты можешь их дурачить?
– А чегось? – Кикимора наморщила сухонькое личико с крючковатым длиннющим носом. – Кики тоже хочет жить правительницей, а не по болотам прятаться. Кики сослали в этот поганый городишко злые лешие! Кики устала от бродяжничества! Все сестрицы давно властвуют в хоромах, а Кики бродит неприкаянная по свету белому. Кики не хуже всех!
Я почесала переносицу.
– Я ведь тебя изгоню. Учти, будет больно. Лучше убирайся сама.
Честно говоря, чары по очистке помещений от сторонних существ я забыла. Но пригрозила кикиморе кулаком и захрустела
