своего хрипа и голоса сообщение, ровным металлическим тембром:
– …Гражданскому населению немедленно укрыться в оборудованных убежищах! Внимание! Атомная тревога! Гражданскому населению…
Танкисты уже видели подобные столбы и каждый раз было загадкой, благодаря какой же силе эти незамысловатые мегафоны еще держат свой электрический заряд, и все продолжают упорно предупреждать уже мертвое гражданское население о приближающемся конце.
– …Внимание! Атомная тревога!..
Над раскисшей землей в дожде отрывисто звенела сирена. И от одного только этого звука, от воспоминаний вспышек и того, как грозные боевые машины встают как по команде мертвыми, в жилах стыла кровь.
– …Внимание! Атомная тревога!.. – и снова душераздирающий рев сирены. – …Гражданскому населению…
Юрген не выдержал и дал очередь из башенного пулемета точно тогда, когда должна была снова зазвучать сирена. Столб словно срезало циркулярной пилой, и он упал динамиком в грязь. Оборвались всякие провода, но над головой снова раздалось:
– …Атомная тревога!..
Соннеман медленно повернул голову на наводчика. А тот точно так же не понимал, что вообще происходит. Столб лежал горизонтально, провода были замкнуты в кислой луже, но сирена продолжала выть, казалось, что прямо в голове. По спине прокатилась капля очень холодного пота, а руки на приборах вдруг стали трястись. Это должно быть радиация, пытался утешить себя Эрих, радиация действует на мозг. Мы, рассуждал про себя, должно-быть уже просто сходим с ума, нам нужно просто дотянуть до этого Доппельхофа, до венгров, и все станет хорошо.
И как ни странно, никто из троих не заметил, не запомнил того момента, когда рев прекратился. Это было похоже на пробуждение после дикого алкогольного сна, в котором видится хоть Господь-бог, хоть черт с лопатой. И по мере дальнейшего движения, именно такие интерпретации и стало приобретать произошедшее. Наводчик думал у себя в голове, что это его сон посетили командир и механик, механик думал про башнеров, а командир… А командир старался не рассуждать на эту тему, потому что это было уже слишком страшно. Ужас в то время, как он вспоминал этот сваленный столб, сковывал его мозг как обруч, а руки еще сильнее начинали трястись. Наручные часы встали, и отвлечь внимание от дьявольских мыслей было уже практически нереально. Сняв с руки, Эрих положил их на прибор наблюдения, и чтобы заняться чем-то, попытался пощелкать сгоревшей рацией. Естественно, она не отозвалась.
– Туман, командир. – доложил Тилль. – Ни черта не видно.
Соннеман прильнул к прибору, с которого на пол, к пустой банке из-под корма упали часы, и больно стукнул бровь об железной кант линзы противогаза. Туман был действительно на редкость густым. Таким же, каким был недавно прошедший дождь, и именно с ним связали это странное погодное явление. Обычно же, в этих краях таких туманов не видели. По близости не было полноводных рек, кроме тех, что форсировали
