вражескую жизнь. Его учили стрелять по танкам. Его не учили стрелять в просящих мира людей.
Соннеман осторожно опустился на корточки, подтянул к себе уроненный автомат, и поставил его на колено. Наклонив голову, заглянул в глаза зашуганному больному пилоту и спросил:
– Как тебя зовут?
– Вивьен. Меня зовут Вивьен. – выдал тот на ломанном немецком. – Я плохо говорю на вашем языке. Мы пилоты вертолета. Он упал перед бомбардировкой. В поле к югу отсюда. Мы шли сюда несколько дней, и уже сутки на этой станции. Мы в Восточной Германии?
– Да. Добро пожаловать в ГДР. – сурово усмехнулся Эрих под противогазом. – Сколько танков противника вы видели? Направление их движения?
– Танков? – попытался вспомнить тот. – Танков… Мы прикрывать колонну. Двадцать машин. Леопард. Они проходить реку южнее. Форсировать две реки.
– Прорыв около венгерской дивизии… – сообразил танкист, тряхнув автоматом и поджав губы. – Колонне было оказано сопротивление?
– Да, с юга. – ответил, закивав, тот. – Подготовленные позиции. Мы видели контрудар.
– Венгерская дивизия?
– Не знаю. – пожал плечами тот. – Танки похожи на ваш.
– Это венгры, больше в том районе некому. – в слух соображал лейтенант. – Сколько у них было танков?
– Небольшой отряд. Пять или шесть. – выдал француз. – Нас сбили, а затем мы шли сюда.
– Удар Леопардов удалось отразить? – сжимая пальцы на цевье, спросил Соннеман, теша надежду на то, что Дьерская Дивизия окопалась на рубежах. – Леопарды?! Удалось остановить?
– Не знаю! – испуганно ответил тот, неожиданно залепетав на своем родном языке, что для немца было больше похоже на издевку над родной картавостью. – Помогите нам, пожалуйста. Это место проклято! Здесь живут духи, вы понимаете? Я… я ведь слышу его голос.
У Эриха перехватило сердце, когда этот полуразложившийся заживо человек кривым пальцем с отслаивающейся кожей показал на труп позади него. Поджав челюсть, немец пристально вгляделся в пустые и мутные глаза второго пилота, и вдруг словно и сам услышал длинную вязь из каких-то слов. Это радиация, внушал он себе в противовес, это все радиация. Она разрушает нервные клетки – пытался основать все это научно – это все не вяжется с материализмом. Только нервные клетки вяжутся, мозг разрушается…
– Вы тоже его слышите? – словно понадеявшись, француз потянул к нему руки, но был резко остановлен, когда счетчик Гейгера на поясе заверещал. – Вы ведь слышите его, да? Он говорит со мной. Пьер рассказывает вам то, как мы пришли сюда через этот туман. Ваша дорога не должна быть на юг. Вы меня понимаете? Только не на юг!
– Мы идем к венграм. На юг. – распрямился командир.
– Нет. – вцепился ему в ногу французский летчик, и тут же получил удар сапогом по ребрам. – Только не на юг! Я прошу вас! Уходите в Россию, уходите на Запад, но только не на юг! Там не ходит
