Но тогда всё потерял лишь я, но оно того стоило… и я встретил тебя.
Оставшись наедине с лошадью, из-за голода – я начал мыслить немного по-другому и перестал тяготеть к былой потрясной жизни. Интуитивно понадобилось начать новую жизнь и стать шерифом захолустья, вроде вашего. Сложить всё немного иначе: я мог бы стать на место Билли Кида. Я даже неожиданно для себя самого вспомнил одну знакомую приличную несуществующую самую прекрасную во все времена особу и влюбился на расстоянии во времени, меня потянуло в её объятия и ничего другого я уже не желал, даже без похоти, всё прилично, как у аристократов начала века, такое со мной произошло впервые. Любовь – истина зла. Но обычная жизнь просрана, мне за сорок, обычно люди моей профессии столько вообще не живут и к этим годам выглядят, как «люди без возраста», за плечами ровно ноль карьерных перспектив, а тут женщина, которая меня ценит по настоящему и ни за что, просто так, по крайней мере в моих фантазиях. Но я не уныл, не хватало ещё стать порядочным человеком! Путь мой предрешён, убеждения непоколебимы, функций у меня нет. Я дал ей всё и она осталась в долгу – для женщины великая благость не найти себе нового сожителя…
Голодное и бессонное состояние вдруг взбодрило и вызвало учёный интерес. Я и до того часто сталкивался с подобным, приходилось голодать и питаться сусликами, как Тэмуджин, но тогда я был молод и полон страстей. Пришла идея поэкспериментировать, вместо социализации я отправился на юг – в абсолютно бесцельное голодное странствие.
Бредя без намеченной цели в неизвестном направлении по землям без хозяев и даже названий, пешком, ведя лошадь под уздцы, останавливаясь лишь обсудить политику с горящим кактусом – я необъяснимым словами образом умудрился втереться в доверие племени не самого дружелюбного: тех самых страстных любителей пыток, с которыми ты скоро познакомишься с глазу на глаз, а если не повезёт критически, тебя даже самого заберут на пытки.
Чёртовы твари при первой же встрече сразу безоговорочно и невербально приняли меня за своего, почувствовали родственную душу. Я в отместку принял их, так, будто вырос с ними, я не испытывал никакой боязни и абсолютно никаких эмоций. Почувствовал себя в вигваме, как в собственном огромном белом особняке с колоннами, в кресле, со старой пожелтевшей от времени книгой, у мирно потрескивающего камина.
Как произошла заветная встреча – не удержал в памяти, всё происходило в полудрёме. Помню лишь, как в пути, на рассвете, с восходом красного солнца пустыни внезапно открылся искажённый обзор на тайное манящее поселение возникшее на пути из миража и я лунатически направился прямиком в сторону, откуда веял запаха дерьма и бездумно завалился в первый встречный огромный и, по моим понятиям: самый красивый, украшенный подвешенными рейнджерами и неудачливыми переселенцами – вигвам, и сел со всеми выродками у костра.
Сперва я бродил вокруг да около сооружения и расставленных, словно в сказке: кольев с наживлёнными поверх
