Спр-р-р-рава нале-е-е-ево!Емеля задёргался, сильно стукнулся затылком и проснулся, не понимая, что происходит вокруг, путаясь в каких-то тряпках. Скрип и свет.
– Ты чего? Сдурел? ― испуганный голос Дуни, она сдёрнула с Емели платок. ― Какая муха тебя укусила?
– Манать твою рать… ― торопливо и неуклюже он перевалился на пол, выравнивая дыхание. ― Опять жуть видится… Сны такие, чё ажно мутит… ― мышцы занемели и не слушались. ― Ушёл ужо козёл ентот в фуражке?
– У них ещё. Видать обедать остался.
– Ещё и кормят ентого фуфлыгу брыдлого… Ты как хош, а я обратно не полезу.
– Чего с тобой делать… ― Дуня аккуратно сложила вещи обратно и опустила крышку сундука. ― Сиди уже тут. Если чего – в погреб прыгнешь иль под кровать. Ты голодный, поди? Давай хоть накормлю…
– Вот енто другой разговор! ― Емеля тут же взбодрился.
Он почти отошёл от неприятного сновидения, но мутный осадок всё ещё оставался на душе.
К тёте Гале возвращаться не хотелось. Будто после равенского комиссара в избе оставалась зараза, которую можно подхватить.
Только ночью Емеля ушёл от Дуни. На сердце по-прежнему было тревожно и как-то погано. Спать не хотелось совсем. Открыл дверь и вздрогнул от неожиданности, увидев в полумраке человеческий силуэт, но тут же успокоился, разглядев его лицо:
– Тьфу, Сенька, спужал меня, глупеня.
– Прости, ― шёпотом ответил Арсений. ― Я уж думал, что ты совсем сбежал…
– Я и сам думал с концами сбежать, ― Емеля устало вздохнул, сев рядом с собеседником. ― Чё ентот гад усатый приперался? Просто пожрать аль по делу?
– По делу… ― стыдливо потупив взгляд, тот немного помолчал. ― Такое дело… Ты не сердись только… ― поёжился, будто от сквозняка. ― В общем, у него секретарь заболел… Тяжело заболел… А здесь грамотных мало… В общем…
– Ах ты-ж… ― Емеля стиснул зубы, чтобы не выругаться. ― И чё? К нему пойдёшь? ― сердце заколотилось под давлением вскипающей злобы.
– Только на время. Да и как я отказать мог… ― торопливо начал оправдываться Арсений.
Но слушать его не было терпения. Кулаки сжались сами собой.
– Дурак… Баляба, чтоб тебя, душа заячья…
– Тише там! ― раздался сонный голос тёти Гали. ― Сами не спят и людям не дают…
Емеля поднялся, едва сдерживаясь, чтобы не ударить собеседника:
– Чёрт с тобой, подстилка альтовская. Гляди, больше мне не попадайся – стрельну, не думая! ― не реагируя на оклики, быстро вышел на двор.
Выплёвывая ругательства, почти бегом устремился мимо домов. Куда несут ноги, куда глаза глядят. Вновь навстречу дороге и неизвестности, ближе которых у Емели не было никого…
Сколько кукушке жить осталось (1918 г.)
Слыша залпы винтовок, Кир не решался даже поднять голову. Лицо кололо рассыпанное по полу сарайки сено, пальцы, словно закоченевшие, сжимали револьвер.
– Вот
