засмеялась Оксана, и ямочки на ее щечках вспыхнули огненными рубинчиками. – От мытья рук мы тебя с тетей освобождаем: ты – гость Нереалии.
– Да нет, неудобно, – улыбнулся я.
– Сиди, сиди, сейчас включим телевизор.
Глядя на бледный мерцающий экран, где юношеский хор с Иосифом Кобзоном – тоже довольно молодым, с волосами до плеч – исполнял патриотическую песню, я решил спросить:
– Скажи, какой у вас сейчас в Нереалии год?
Оксана оторвалась от учебника, молча протянула мне календарик с изображением заводского цеха: 1979
– Странно: в этом году в настоящей реальности мне должно быть только пять лет.
– Но ты же не в реальности, – возразила девочка.
Вошла тётя, осторожно неся в руках большую кастрюлю, из которой густыми клубами валил пар. Я сразу же почувствовал острое чувство голода. Но стало очень неудобно, и, поднявшись, я сказал:
– Пожалуй, пойду.
– Некуда тебе идти, – возроптала Оксана. – Запомни: ты будешь жить здесь, за бродяжничество у нас карают.
– Она права, – подтвердила тетя. – Вам, Серёжа, лучше привыкать к нашим порядкам.
Валерия разлила по тарелкам густой наваристый борщ. Уплетая его, я спросил между делом:
– А сложно здесь с работой?
– Какая у тебя специальность, Сергей? – спросила тётя. – У меня большие связи: всю жизнь проработала в обкоме. Муж у меня царство ему небесное, хороший человек был. Десять лет как умер.
– Я литературовед. Но много лет работал учителем.
– Вот и хорошо! Позвоним Карпинскому – это директор Оксаниной школы. Вам повезло: есть вакантное место. Налить еще добавки? Кушайте, не стесняйтесь!
– Ой, как хорошо! Он будет моим учителем! – Девочка захлопала в ладоши. – Тетечка, дорогая, ты – чудо!
– Нет, – улыбнулась тетя, – все решает образование, а вместе с ним – связи, интуиция, опыт. Да что это я говорю, как профессорша какая. Ладно, вы говорите, а я пойду, чай посмотрю.
– Я рад, что встретил тебя, – сказал я Оксане.
Она молча кивнула, заправила смоляную прядь волос за ухо, и долго неотрывно смотрела на меня.
Наконец, произнесла:
– Как жаль, что ты уже такой взрослый!
– Оксаночка, я сделаю одно признание, – произнес я. – Так вот, лет десять назад, в книжном магазине я увидел девочку. Она была приблизительно твоего возраста, но не это важно. Что-то в ней меня поразило. И я шёл за ней целых три квартала, горя желанием познакомиться.
– Ну и как? Познакомился?
– Нет, так и не решился. Ходил за ней, как хвостик, но так и не решился. А потом десять лет горевал, что не подошёл. Сейчас осознаю: она могла быть судьбой, которую я, к сожалению, упустил.
– Робость – не грех, а излечимая болезнь, – сказала Оксана. – У нас в Нереалии
