5
Морнингсайд-Хайтс
Кем бы она могла стать, если не писателем?[230]
Был 1994 год, Джейн шел восьмой десяток, и издатели канадского журнала Brick, желая отметить свой пятидесятый выпуск, попросили авторов, которыми восхищались, ответить на этот вопрос. Джейн ответила незамедлительно. Рассказав историю о «пудингстоуне», о которой мы упоминали выше, она описала и другие геологические радости в своей жизни: скрантонский антрацит, тротуары из сланцевой плитки, известняк, украшавший наружную стену местной библиотеки, мраморные полы внутри. «Вся история, спрессованная в них», – писала она, превращается в «замечательную песню» с рифмами из геологических периодов: «Кайнозой – мезозой… Палеоцен – эоцен…» Короче, она могла стать геологом.
А может, продолжи она обучение, она поступила бы в 1938 году в Колумбийский университет на палеонтолога. «Когда я, наконец, переросла мои обиды на школу и пошла на занятия в университет – как здорово, что они мне нравились! – то сначала я увлеклась геологией, что затем привело к палеонтологии, что затем привело к зоологии, что затем привело к химии и эмбриологии».
Курс по геологии проходил во вторник и пятницу по вечерам по адресу: улица Скермерхорн, 401, в кампусе Колумбийского университета на Морнингсайд-Хайтс, куда надо было долго ехать на метро на север от Вест-Виллидж[231]. Предметом, разумеется, были горные породы, их происхождение и структура, как они меняются под воздействием ледников, извержений вулканов и землетрясений. Классные часы этого и второго курса, на который Джейн пошла в следующем семестре, дополняли полевые исследования в субботу вечером. Одно из них прошло на Кротон-Пойнт, полуострове на реке Гудзон к северу от Нью-Йорка. Там, на участке берега шагов в пятнадцать длиной, она увидела геологическую аномалию под названием «глиняные собачки»[232]. Это природные скульптуры, твердые почти как камень. Джейн запомнила необычайное разнообразие их форм, от «нежно изогнутых и удивительных в своей простоте до фантастически-вычурно-восточных».
В отличие от всего, что она изучала в средней школе, ее занятия по геологии вдруг пошли; она получила высший балл за оба курса. Практически это была история возвращения Джейн к учебе. Официально она не была студенткой Колумбийского университета, входящего в Лигу плюща, основанного в 1754 году и конкурировавшего с Гарвардом и Принстоном, а находилась в системе дополнительного образования, или общеобразовательной подготовки[233]. Джейн изучила каталог курсов и выбрала все, что хотела. Потому что она могла, и это прямо в нем утверждалось, черным по белому: «Все курсы открыты для мужчин и для женщин. Взрослые слушатели могут выбрать любые лекции и семинары». Джейн, конечно, это понравилось.
По большей части занятия проходили в послеобеденные и вечерние часы, на них учились тысячи ньюйоркцев. Джейн могла посещать университетскую библиотеку в Саут-холл, открытую по будням
Майкл Ондатже – Джейн Джекобс, 26 сентября 1994 г., и недатированный ответ, Burns, 6:5.
Информация об этом и других курсах Джейн в Колумбийском университете взята из:
Jane Butzner, выписка из диплома, Columbia University School of General Studies.
