и дрожащим голосом, так что его карьера демонстратора песен оказалась короткой. К 1904 г. он получил постоянную работу в качестве поющего официанта в забегаловке на Боуэри[173] под названием Pelham Café – более известной как «У ниггера Майка» из-за владельца, темнокожего еврея Майка Солтера. Берлин оставался здесь до 1907 г., когда он написал свой первый текст песни. Двое работников конкурирующего кафе на Боуэри сочинили локальный хит, исполнявшийся на итальянском диалекте, My Mariucci Take a Steamboat, и Берлин по настоянию Солтера, объединив усилия с пианистом Pelham Cafе, вступил в соревнование, написав Marie from Sunny Italy.
Позже в том же году он был уволен из-за каких-то проблем с пропавшими деньгами и полностью переключился на написание песен. За три следующих года он опубликовал более сотни композиций и постепенно выучился работе с мелодиями и текстами. Тем не менее до конца своих дней он оставался музыкально неграмотным и вынужден был напевать свои песни переписчику. Его ранние сочинения были типичной мешаниной клише Tin Pan Alley, от экзотической танцевальной пародии Sadie Salome, Go Home до умеренно непристойной My Wife’s Gone to the Country – Hurrah!, симфонических пастишей вроде That Mesmerizing Mendelssohn Tune и разнообразных этнических диалектных номеров.
В 1911 г. Берлин вырвался из когорты неудачников, сочинив Alexander’s Ragtime Band, ставшую самой популярной песней в стране. Тот факт, что в пьесе была всего одна синкопа, позволил более поздним хроникерам отнести ее к «поддельным» рэгтаймам, однако это не помешало ей поднять вторую волну бума рэгтайма, равно как и ее автору – получить прозвище короля жанра: кроме того, точку зрения помянутых историков можно уравновесить мнением Скотта Джоплина, который утверждал, что мелодия Берлина украдена из его еще не опубликованной оперы «Тримониша»[174]. Действительно, про Берлина в тот период ходили слухи, что он ворует мелодии у черных артистов; слухи эти варьировали от уклончивой истории о «маленьком цветном мальчике», которого он постоянно использует как тайного автора, до прямого обвинения в том, что песня Alexander’s была написана Люки Джонсоном, черным пианистом, иногда игравшем в Pelham Cafе (Джонсон это отрицал).
Чему бы он ни научился у черных композиторов, Берлин поспособствовал тому, что рэгтайм перестал ассоциироваться с coon song, – отчасти в силу использования иного этнокультурного материала (что можно видеть на примере Sweet Marie, Make Rag-a-Time-Dance with Me и Yiddle on Your Fiddle Play Some Ragtime), – но в основном благодаря эффектным текстам, презентовавшим рэгтайм как модный современный танец, под который притоптывают ногами люди по всей Америке и за ее пределами.
Его International Rag похвалялся тем, что «весь мир кружится под звук международного рэга» (the world goes ’round to the sound of the International Rag), а на обложке его нот дядя Сэм дирижировал хором из голландской девушки, немецкого гусара, гаучо, турка и китайского кули, – то есть хором без единого черного лица[175].
Черные танцоры в то время вообще уже не так часто упоминались в связи с новыми образцами рэгтайма. Кейкуок всегда ассоциировался с черными обитателями американского Юга, а вот turkey trot[176], точно
Edward A. Berlin,
Irving Berlin, “That International Rag” (New York: Waterson, Berlin & Snyder, 1913).
Быстрый танец начала XX века, исполнявшийся под музыку рэгтайм. –
