не висят теперь колокольчики. Её ладони кровоточат, изрезанные секатором, а вокруг неё на качели, окружая её, словно мягкое облако, лежат горой искромсанные лилии, которые под конец, она резала, как попало. Окроплённые капельками её крови. Увидела, как она посмотрела мне в глаза, заглянув как будто прямо в мою душу, отчего сердце моё сжалось в груди, ибо тот пустой взгляд затронул те места, что пропитаны болью и воспоминаниями, о которых я уже давно забыла. В тех воспоминаниях, я услышала громогласный рёв старухи: Нет! Прости меня, Артур! Я не хотела наносить ей увечья. Не хотела. То была не я, мальчик мой.
И по сей день, мне неизвестно, кто такой Артур, и почему старуха умоляла о прощении его, а не меня, истекающую кровью в той самой канаве, которую словно для меня размыла мутная вода. Тогда вода смешалась с кровью, а я навсегда забыла о своих тщетных попытках сбежать из дома.
Я ударила себя по щеке, стараясь заглушить грохочущие в голове вопли старухи, пришедшие ко мне из тех далёких детских лет.
Она выключила телефон всего за секунду до моего звонка, зная, что я стану ей звонить. Как она могла? Зачем ты сделала это тётя? Зачем вновь бросаешь меня, когда мне так необходима твоя помощь?
– Что опять мучают голоса?
– Пошла на хер! Ясно? Я не собираюсь здесь с тобой возится. Поняла? Мне осточертело твоё присутствие. Сдохни уже, наконец, и оставь меня в покое. Надеюсь, ты добавила в еду достаточно отрав, иначе смерть твоя будет очень долгой и мучительной.
– Никогда бы не подумала, что тебя волнуют мои мучения.
– Ты права. Не волнуют. – Я схватила миску с остатками еды и ползающими по ней мухами, и что было сил, швырнула её в стену. Сама не знаю, что за импульс побудил меня сделать это, но мне заметно полегчало. Более я не собиралась оставаться в комнате. Даже не бросив на умирающую старуху взгляд, которая так и не смогла заменить мне мать, я резко развернулась и направилась к выходу, но старушенция схватила меня за запястье, крепко сжав его скрюченными артритом пальцами. Её хватка оказалась настолько сильной, что я почти стянула её с кровати, вместе с простынями и грязным, пропитанным старческим потом одеялом.
– Я ещё не всё сказала. – Прохрипела старуха, словно готовящаяся к атаке змея.
– Пусти руку. Чтобы ты себе не надумала, я не собираюсь смотреть, как ты подыхаешь.
– Тогда зачем ты пришла?
Я промолчала, хоть и знала ответ.
– Светловолосый, перепачканный грязью мальчик, с дырой там, где когда-то было сердце. Прямо здесь. – Она демонстративно приложила свободную руку к груди, не на шутку рискуя, соскользнуть с кровати. – Где когда-то жила его детская душа. Знай, он не оставит тебя теперь. Ведь я уже буду мёртвой. Столько лет прошло, а он всё так же плачет. Я не смогла его спасти, но они заплатят. Все они.
– Что за фигню ты несёшь? Что ещё за мальчик?
– О! Ты видела его, и отлично знаешь,
