их туда-сюда, под своей истощённой плотью.
Из оставшихся двух старушек, так сильно не похожих друг на друга, одна из них напоминает мне, ту старую даму которая, выбросила ожерелье за борт катера в фильме «Титаник». Сходство на редкость сильное, если бы не отсутствующий взгляд её серых глаз. Седые волнистые волосы распущены и спускаются чуть ниже плеч. На ней отделанная рюшами белоснежная сорочка, уходящая в пол, а поверх неё накинут халат, такой же белоснежный, как и вся она. Я вижу, как она дрожит всем телом, превозмогая холод и, протягивает навстречу мне, поражённые артритом пальцы, вымазанные чем-то похожим на пластилин или глину. Цвета настолько яркие и красочные, что слепят мне глаза. Может она художница? – думаю я.
Чёрное одеяние, укрывающее скрюченную пополам женщину с головы до пят, не даёт мне возможности определить её точный возраст. Плечи её сильно опущены к земле, будто под грузом водружённого кем-то на её спину мешка, с песком, или, может быть, землёй. О её преклонным возрасте говорят лишь, крючковатые старые пальцы, скорее похожие на корни какого-то древнего дерева, чем, на чью-либо плоть. Ими она и опирается, сложив их друг на друга, на самодельную тёмную трость. Кажется, я уже видела её где-то прежде. Может, я и призадумалась бы об этом повнимательнее, да вот только меня отвлекает её вращающийся выпуклый глаз. Единственный, который виден мне, через дырявую спущенную на лицо старухи вуаль, прицепленную к шляпке, необычной причудливой формы.
– Кто все эти люди? – спрашиваю я у мальчугана, пристально наблюдающего за мной, потому как не узнаю ни одного из них. Но мальчик, от вида которого, у меня сводит зубы, то ли не способен воспринимать мою речь, то ли намеренно игнорирует её. Вместо этого переводит взгляд на игрушечного кролика, лежащего чуть невдалеке, и начинает напевать:
– Свет луны окрасил зеркало пруда.
Два утёнка не спят, значит будет беда.
Маленькие лапки к водной глади спешат.
Два глупых утёнка спать не хотят.
У меня холодеют пальцы. Это уже не просто страх за свою жизнь или за странное исчезновение матери. Этот стишок знаком мне. Он из моего далёкого детства. Детства, которое стёрлось из моей памяти подобно плохому воспоминанию.
– Где ты слышал этот стишок? Кто рассказал тебе?
– Одна милая женщина приходит ко мне иногда, когда страшно. Приходит, когда рядом кролик и она. Мне кажется, она пытается меня успокоить. Мне нравятся утятки, про которых она рассказывает. Жаль, только, что всё плохо заканчивается.
– Плохо? – Я в недоумении. Не припомню и самого стишка, но точно знаю, что концовка не могла быть плохой. Сердцем чувствую. Не может быть такого. – Почему плохо?
– Ты сама всё узнаешь. – Отвечает мне мальчик, хихикая. Смеётся надо мной?
– Тогда расскажи мне, как выглядит
