Ни мало усилий я приложила, чтобы защёлкнуть заржавевшие замки, но в итоге они поддались мне. Я взяла только один, решив, что на первое время мне и тех вещей вполне хватит. Побежала к двери, но схватившись за ручку, поняла, что не в состоянии открыть её. Она была заперта! Я дергала и дёргала её, отчётливо сознавая, что не закрывала дверь. Бросила чемодан на пол, и принялась выламывать её обеими руками, пока совсем не выбилась из сил.
Но это невозможно – подумала я, оседая на пол.
– Возможно – ответил труп мальчика, находившийся внутри моей запертой комнаты. Дура! Он ждал, когда ты выбьешься из сил. Возможно, даже насмехался над моими тщетными попытками выбраться наружу.
Но ведь есть же ещё и окна.
– Окна заперты тоже. Нет смысла бежать от меня. Отныне мы связаны с тобой. Ты не сможешь выбраться отсюда без меня.
Но я не поверила ему. Заперты? Да пофиг мне, что они заперты. – Со стоящей неподалёку гладильной доски, я схватила утюг, первое, что попало мне под руку, и швырнула его, сжавшись всем телом, ожидая грохота от разбитого стекла. Но его не последовало. Я услышала, как утюг с глухим ударом достиг цели и отскочил от стекла, словно оно было бронированным.
– Что всё это значит?! – завопила я. На глазах моих проступили слёзы, но я не позволила себе разреветься.
– На самом деле ты не хочешь уходить отсюда. Только думаешь, что хочешь. Ты и впрямь думаешь, что покинув дом, обретёшь покой? Наивная девочка. Покой должен быть в голове. Ты не найдёшь его, куда бы не пошла. Я же могу дать тебе то, что ты ищешь. Не беги от меня.
Не позволяй ему запудрить тебе мозги. Он всего лишь ребёнок. А ещё он мертвец. Что может сделать тебе мертвец? Ничего. Но ведь я не могу выйти из дома. Да ну не будь же ты идиоткой, вполне возможно, что дело вовсе не в ребёнке. Соберись. Просто подумай – настаивал голос в моей голове, но я отказывалась внимать ему. Я так устала бороться.
– Я просто хочу к маме. Хочу, чтобы она не умирала. Или, чтобы все, что случилось со мной после её смерти, просто исчезло. Исчезло так же легко, как исчезает ночной кошмар. – Я сдалась. Подошла к двери в комнату, касаясь её ладонью и зашептала:
– Верни мне мать. Верни мне жизнь, что я так и не прожила… Верни мне себя.
Мне было всё равно, слышит он меня или нет. Если он реален, а не плод моего воображения, то возможно он способен сделать то, о чём я прошу.
– Вы вернётесь с ней к началу, и ты встретишься с ней. Обещаю. Открой дверь – попросил он, и я открыла. Увидела себя его глазами, точнее глазом, девушку с растрёпанными чёрными волосами, которые достались мне от отца, и сверкающими от слёз глазами. Но смотрел он мне ни на лицо и не на халат, застёгнутый лишь на две пуговицы, но на мою ногу с длинным белым шрамом поперёк коленки. – Она не должна была этого делать.
– Но сделала.
– Ты чувствуешь боль? –
