представить зачатки будущего столярного шедевра в реальном интерьере. И вот наступил великий день, когда после школы меня встретил чистый тамбур. Идеальный встроенный шкаф шоколадного цвета с серебряными ручками и уголками был готов – но установил его Коля не у нас в квартире, а в общем коридоре, потому что – как тем же вечером объяснил он за ужином на картонной коробке из-под телевизора – мальчишкам из соседней квартиры, куда он часто заходил «на огонек», было негде хранить велосипеды и клюшки, а их родителям – новым Колиным друзьям – лыжи и палки. А нам такой большой шкаф все равно не нужен – ставить туда было нечего.
После шкафа дружба Коли с соседями стала ещё крепче. На первый после переезда Новый год он достал особенно роскошный кремовый торт. Принес его вечером 31ого декабря, поставил перед нами с мамой и гордо открыл крышку. Мама ахнула, вскочила за чашками и тарелками, но Коля ее остановил: «Это соседям, но, если хочешь, могу вам отрезать по кусочку». Мама молча накрыла торт крышкой и вручила обратно Коле. Он так же молча взял коробку и вышел. Дома появился только на следующий день – отсыпаться после встречи Нового года «с ребятами».
Заботливым и даже нежным Коля становился только с «добром», как в деревнях называют имущество. Охранял он свое добро неистово, не жалея сил – от всех реальных и мнимых захватчиков. Жемчужин в Колиной имущественной массе было три: полное собрание «Всемирной библиотеки», приобретенное в начале первого брака; дедова «Волга»; и, наконец, однокомнатная квартира, которая досталась ему после разъезда с мамой. И ни одну из этих жемчужин он не уберег. «Библиотеку», за которую так воевал при разводе, в конце концов продал маме за небольшие деньги. Машины регулярно бил, меняя на всё более старые, пока не попал в самую крупную и последнюю свою аварию, в память о которой Колину голову, как сваренное вкрутую яйцо с трещиной в скорлупе, опоясывал глубокий шрам. Эта авария лишила Колю не только машины, но и остатков глубинного разума. После нее любовь к добру переросла в бессмысленное собирательство по помойкам, которое обезобразило и обесценило его последнюю драгоценность – квартиру.
При такой жадности делать подарки Коля, конечно, не любил. По крайней мере я не получила от него ни одного. Лишь однажды, на мой третий день рождения, Коля принес домой радиоуправляемую модель танка. По меркам нашей семьи она стоила слишком дорого даже для взрослого, так что мой праздник был только предлогом. Соблюдая сценарий, Коля не без внутреннего сопротивления поставил танк к моим ногам и отдал пульт. Но едва машина дернулась, повинуясь моему пальцу на кнопке, отец взревел от негодования на небрежное обращение с ценной игрушкой и изъял ее в соседнюю комнату – «для наладки». Танк пропал на несколько дней, а потом безнадежно сломался и потерял Колино покровительство – я поняла это, когда из помойного ведра, куда собиралась
