и утверждать жизнь. Но смысл духовной жизни, с другой стороны, есть особенный смысл и особенное служение. Духовная жизнь есть жизнь-познание, и в этом состоит ее смысл и служение вечности.
В конечном итоге на вопрос «зачем жизнь» каждый индивид отвечает самой своей жизнью, тем, для чего действительно была его жизнь, тем, какими деяниями была наполнена его жизнь. Отвечает каждый индивид своему Божественному Отцу и тому отроку, который будет спрашивать, стоя у могилы – «Зачем человек жил?». Но не по хотению индивида жизнь его складывается, не в его власти то, как он жизнь проживет. Есть иллюзия у благополучных индивидов, что они сами определяют свою жизнь и живут так, как хотят сами. И действительно, благополучная жизнь есть жизнь по своему желанию. Жизнь благополучных индивидов соответствует их стремлениям. И им не кажется, но действительно их жизнь совершенно свободна. Иллюзия тогда возникает, когда они начинают мнить себя творцами своей судьбы. В действительности никто не является вершителем своей жизни, своей судьбы, но все во власти Бога.
3. Стремление к пониманию
Единственным доступным для него занятием, занятием, радующим душу, было чтение. Чтение книг полюбил с тех пор, как научился читать в первый год школьных занятий, в семь лет. Как сокровище драгоценное нес домой книги, взятые в школьной библиотеке, радуясь предстоящему чтению. Очень приятен был даже какой-то особенный запах библиотечных книг. Вначале читал сказки и они, наверное, по своему формировали детскую душу. Позднее читал научно-популярные книги и журналы. В книгах художественных искал присутствия мысли, а ведь это не всегда бывает, не всегда книга заставляет задуматься, не всегда будит мысль. Чтение книг заменило жизнь: вместо того, чтобы общаться со сверстниками и проходить необходимую школу общения, он сидел с книгами. Чтение никто не направлял, оно было беспорядочным и, наверное, малопродуктивным. Когда детство закончилось, чтение уже не так увлекало. Возможно, что и трудней было найти интересную книгу. Книги иногда возвращал в библиотеку непрочитанными. Сидя за столом с книгой или учебником, чаще, наверное, предавался мечтам и фантазиям, чем занимался делом. Практика никогда не интересовала. Часто просто ходил по дому, не зная, чем заняться в своем заточении – совсем как зверь ходит из угла в угол в клетке. Частые сожаления отроческих и юношеских лет – что в мире нет сказки, что мир гадко реалистичен. Книга навсегда для него стала лучшим украшением жизни.
Запомнилось впечатление тех лет от эпилога «Войны и мира», где Толстой размышляет о движущих силах истории, о месте в историческом процессе так называемой «свободы воли» и необходимости. Социальное движение в этом размышлении Толстого предстает как необходимый материальный процесс. Был интерес в те годы, в 14—18 лет, к астрономии, биологии, обществоведению. В 15 – 16 лет заинтересовался гипотезой о происхождении
