перебегала от одного дерева к другому, стараясь не наступать на ломкие ветки. В этих местах росла только ольха, но худенькая Элли скрывалась за узкими стволами без труда. Она отпихивала Уильяма, чтобы тот искал себе укрытие сам, затем выскакивала из-за деревьев и снова кралась по прохладной земле.
Скоро выслеживать стало гораздо труднее. Появились сыпучие бугры, проваливающиеся в овраги, и длинные извилистые ложбины, затерянные в колкой желтой поросли, и большие груды заостренных камней заполнили всю округу. Барсук невозмутимо прокладывал себе дорогу вперед; мальчик и девочка шли за ним след в след, хватаясь за верхушки камней и упругие ветви молодых деревьев. Когда они скатились с очередного бугра, барсук исчез внизу встречного оврага – в темной дыре, уходящей под землю. Элли опять остановилась.
– Вот и все, – весело сказала она.
Потом вдруг выкрикнула:
– Спасибо!
– За что? – удивился Уильям.
– Это не тебе, – рассмеялась Элли. – Ты еще получишь.
– А зачем мы его преследовали? – спросил Уильям.
– Просто так, – ответила девочка. – Идем!
Но даже такая неутомимая егоза, как Элли, не могла носиться по Лесу весь день напролет. И потому, едва только она выкарабкалась обратно на бугор, над которым склонялась полная крона лесной липы, она уселась прямо там, в сплошной тени листвы, и тут же вытянула ослабшие ноги. Уильям неуклюже, то и дело соскальзывая и возя белыми рукавами по рыхлой бурой земле, поднялся к ней. Теперь она опять молчала, но Уильям решил ни о чем ее не спрашивать, – и тогда она смешно завалилась на бок, как барсук в своем глубоком убежище, и так же сладко уснула, забыв о мальчике со взрослой палубы; но он вовсе на нее не обиделся.
Охраняя покой девочки, Уильям просидел под сенью липы несколько часов. В конце концов он сам нечаянно прикорнул – и проснулся, когда принцесса уже деловито сновала в желто-красном полумраке кругом бугров. Разглядев Уильяма, она взобралась наверх, почему-то прижимая руки к груди, и устроилась возле него.
– Смотри, что у меня есть, – похвасталась она и протянула ему целую пригоршню сушеных черных ягод.
– Что это? – спросил он.
– Бузина. Здесь неподалеку есть норка, как у барсука. В ней никто не живет, и я складываю там ягоды. Это называется тайник!
Уильям взял одну ягоду и сунул в рот.
– Почему они такие жесткие?
– Они лежали зимой и весной, – пояснила Элли. – Тебе не нравится?
– Они странные, – промычал Уильям, высунув язык. – Э-э-э…
Вдруг он начал плеваться во все стороны и схватился за горло. Во рту наполнилось немыслимой горечью, а тошнить стало так сильно, что он нагнулся к земле и выдал зловещее «о», высвобождая все то, что было съедено утром дома. Элли смотрела на это круглыми от удивления глазами, а потом разроняла свою пригоршню и заплакала.
– Я
