style="font-size:15px;"> – Сам-то москвич?
– По последнему месту прописки москвич.
– Стало быть земляки мы с тобой, – удовлетворённо произнес заместитель командира по боевой части.
Когда Ковригин и иже с ним подходили к термальным источникам им навстречу на плащ-палатке бойцы несли раненного Большакова. Поликарп спросил у Митяя:
– Плох мужик совсем. Его лечит кто?
– Как лечить? Лекарств нет. Травки Савелия не помогают, рана гноится. Ладно, обратно без меня дойдете.
– А как убежим?
– Да пожалуйста, и хоронить не придется. Гиблые вокруг места.
Вода в источнике была градусов под пятьдесят, все постирали верхнюю одежду. Белье решили выстирать завтра, так как уже начало смеркаться. Пока мужчины купались, Маша ждала на берегу. У нее откуда-то появился небольшой кусочек душистого мыла и она дала его ребятам помыть головы.
Для Селезневой отдельно от всех поставили лежак, под него новенькие, включая плененного следом за ними красноармейца Сенина Юрия, сложили свои вещи.
На завтрак была большая плошка перловой каши с грибами и что-то похожее на несладкий чай. Подкрепившись, новые обитатели лагеря отправились стирать нижнее белье. Небо было безоблачным и одежда на солнце подсохнет скоро. Навстречу шел старшина, он волочил какой-то тяжеленный мешок. Поравнявшись с Ковригиным, Игнат достал из мешка две новых баночки ваксы для обуви и щетку:
– Это вам на всех. Отечественное производство, не просрочено. Прямо со склада. Бархотку тоже могу дать,– заулыбался старшина. В разговоре присутствовал украинский акцент. – Куда с утра направляемся?
– На источник постираться.
– Познакомь с женщиной.
– Меня Машей зовут,– сама представилась Селезнева.
– Я Игнат, местный завхоз. Пошли, Мария, выделю вам на постирушки кусок зольного мыла. Сам делаю. Но скоро, обещаю, и мыло у нас будет туалетное, как в домах Европы.
Старшина с женщиной ушли, мешок Игнат уже понес легко – контакт с противоположным полом заставил забыть его, что мешок тяжелый. Поликарп только сейчас при хорошем свете и без суеты смог оглядеть партизанский стан. Кроме единственного бревенчатого сруба поодаль имелся нужник и небольшой сарай. Все сложено из бревен, так как досок не было, а распускать их без инструмента было трудозатратно. Только на крыше дома имелось несколько грубых нестроганых плах в качестве стропил. Правда, в качестве обшивки лежало несколько досок от ружейных ящиков. Половина кровли была покрыта крашеным металлом, половина – старыми листами черепицы, явно, позаимственных с брошенных беженцами изб. Между деревьями был сооружен длинный и широкий навес из жердей и лапника. Под навесом стояли четыре кобылы, корова, две телеги, небольшой стожок сена, дрова и иная нехитрая утварь. Там же Карп приметил свой топор и Валеркину лопату. На самом навесе были разложены под сушку порезанные грибы и какая-то травка.
