например, был именно таким образцом, его приход был неизбежным раздражителем. Его взгляд на шахматы был недальновидным и ограниченным. Он был из тех, кто видит маты, вырисовывающиеся повсюду, как миражи в пустыне, и таким часто приходилось удерживать руку, как наивному ребенку, которому захотелось поиграть с фигурками. В поезде всегда существует угроза непредсказуемого вторжения незнакомца, и вторжение этого дилетанта было совершенно непредсказуемым, даже беспрецедентным. За многие годы, которые Фриш и Баум совершали этот маршрут на поезде, было несколько случаев, когда нарушитель, который мог бы выбрать свободное купе, вместо этого решался присоединиться к джентльменам, чувствуя себя свободно. Безобидные, поверхностные комментарии некомпетентных людей, конечно, легко опровергались. Но, как оказалось, этот злоумышленник, похоже, знал правила игры и говорил с явным намерением спровоцировать.
Фришу удалось успокоиться. Ему даже пришло в голову, что этот прекрасный молодой джентльмен может быть поводом для развлечения.
– Что заставляет вас думать, что в этой позиции были лучшие ходы? – спросил он, слегка наклонившись вперед.
Молодой человек многозначительно, почти презрительно усмехнулся.
– В этой позиции их явно нет, – сказал он.
– В смысле?
– Это означает, что нам придется отступить на несколько ходов, чтобы я мог объяснить вам это.
Фриш провел еще одну короткую битву с самим собой.
– Действительно.
– В самом деле. Этот вариант нужно разыгрывать как можно более динамично, а не сводить его к навязанной вами защитной неподвижности. Его цель – ферзь, а пешки – это основная угроза. Без некоторой компенсации за первоначальную жертву коня вы столкнетесь с проигрышем в эндшпиле, это очевидно.
– Очевидно, – пробормотал Баум, не сводя глаз с доски. – Очевидно, – повторил он, словно охваченный легким приступом эхолалии.
Фриш собирался что-то сказать, когда молодой человек поднял руку.
– Я играл в этот вариант много раз, – сказал он. – На самом деле, я всегда играю против ферзевого дебюта.
– Полагаю, успешно, – саркастически заметил Фриш.
– О, да, – ответил молодой человек. – В восьмидесяти процентах случаев. Играя черными – это настоящий успех.
– Мой дорогой сэр, – объявил Фриш, уже не в силах сдерживаться, – я хочу сказать вам только одно: эта защита бесполезна. Около года назад она внезапно стала популярной, прежде всего, как мимолетное увлечение (ведь даже в шахматах мода приходит и уходит), пока я сам не почувствовал себя обязанным уничтожить ее в своем журнале.
Он говорил авторитетно.
– Его единственное – и я повторяю, единственное – преимущество состоит в том, что тот, кто тревожит воду, иногда создает неприглядную турбулентность, в которой противник может поскользнуться и упасть. Но не более того.
