с перцем, которую за полчаса до застолья гости, прискакавшие не вовремя, то есть первыми, потрошили усердно и тщательно, отделяя головы и выволакивая внутренности из набухшего брюшка. Еще раз селедка, но только нарезанная поперек аккуратными дольками и прикрытая кружочками лука. Дальше, через розовые ломтики сервелата, перейдем к плоским листикам сыра – голландского, российского, швейцарского. Хотя я всегда предпочитал дешевый и твердый «Чеддер», а лучше всего было за те же деньги взять целую головку литовского «Рамбинаса». Свирепые балканские помидоры, фасованные трехлитровыми банками, где они плавали в собственном соку; их вываливали в суповые тарелки, потому как стекла уже не хватало… Господи, и как это все в нас только влезало! И водку закупали из расчета пол-литра на мужчину, и вино – бутылка на женщину, хотя наши дамы зачастую хлестали крепкое наравне с кавалерами. Но под такую обильную закуску можно усидеть и вдвое больше. Я же пока только перечислял салаты, но в середине вечера выносили горячее. Расчищали стол и ставили на середину огромное блюдо, переполненное ломтями хорошо отбитого и от души поперченного мяса. А хозяйка с добровольными помощницами обходили стол с кастрюлями вареной картошки. И все это подчищали до последней капельки соуса и еще заливали сверху армянским марочным…
А потом наступал черед сладкого! Бисквитные торты и кремовые пирожные, может быть взятые с бою в «Норде», а может быть ухваченные в ближайшей булочной, но уважающая себя и свой дом хозяйка на этом не останавливалась. Домашние пироги – с лимоном, яблоками, ревенем, пропитанные ромом кексы, «каракум» и «белочка», мармелад одноцветный и трехслойный… Уф-ф, дайте промяться! Сколько денег, сколько сил, сколько продуктов. Отпраздновав событие среднего значения, семья еще неделю питалась остатками пиршества, завтракая черствыми эклерами и ужиная подкисшим винегретом.
Конечно, в ресторанах кормили изысканнее. Но гулять там было дороже и скучнее. Как я понял, старший Смелянский уже закатил неделю назад соответствующий его статусу банкет в «Метрополе», собрав чохом начальников и коллег, заказчиков и рецензентов, чиновников и аспирантов. Юбилей – дело общественное, от него никуда не денешься, но свой день рождения он хотел отпраздновать дома, в узком семейном кругу. Что же делать, коли он оказался настолько широк. Да, если посчитать, так сказать, социальный вес этого клана, связанного цепочками кровными и матримониальными, то вряд ли бы он потянул много меньше избранного профессионального сообщества.
Академиков здесь, правда, не было, только один членкор – отец Лены, но и сам хозяин рассчитывал скоро стать с ним вровень. Он числился заведующим лабораторией в некоем очень мощном институте, разрабатывал какую-то тему оборонного значения, за что ему платили немалые деньги, но попутно опекал группу молодых ребят, крутивших идею любопытного оптического устройства. Не знаю, мог ли он к тому времени еще генерировать собственные идеи, но силу, чтобы протолкнуть чужие, уже накачал. На многих
