бесконечные, где кажется, что весь мир – кладбище. Все знакомые, на чьи похороны я попадала в Москве, умирали поздней осенью. Холод, грязь, долго ждать очереди, чтобы попрощаться, похоронные тетки однообразными голосами заученно толкают попрощаться с «дорогим покойным» – какой он им, к черту, дорогой, они его даже не знают.
Потом пара часов тряски в холодном автобусе с гробом посреди, долгие московские пробки, сменяющиеся унылыми подраздолбанными подмосковными дорогами, потом эти бескрайние поля каменных могил под свинцовым капающим небом – и могильщики подшофе. Все толпятся, мокнут, наконец, гроб роняют в землю и засыпают грязью. Близкие неудовлетворенно и горестно всхлипывают, дальние интеллигентно жмутся к автобусу – замерзли, устали, есть хотят. Потом стол с обильной едой и избыточным питьем, которыми живые компенсируют неприятное впечатление от ритуала, и дальше на это кладбище больше никогда не хочется идти.
Не то здесь, думаю я, озирая солнечное разноцветье на пригорках. Умирать в Пушкинских горах, конечно, тоже не сахар: к бедной Арине Родионовне в последний день жизни «Скорую» вызвали утром, а приехала та из больницы, что через дом, к вечеру. Старушка умирала, они это знали и не спешили никуда. Хотя Арина Родионовна – старшая медсестра, она в этой больнице проработала сколько-то лет, а потом, выйдя на пенсию, еще много лет бесплатно колола и обихаживала на дому постоянных клиентов.
Она в Пушкинских горах жила с перерывом – родилась тут, доросла до двадцати годов, а потом мать, разойдясь уже с Арининым отцом, от женатого родила мальчика Алешу. Женатый семью не бросил, и мать Арины Родионовны уехала с двумя детьми в Мурманск к родне. Мурманск тут, в Пушгорах, почему-то часто оказывается местом заработка и временным пристанищем для путешествующих по жизни.
На севере шустрая Арина Родионовна вышла замуж за красивого гуляку с гармошкой, брак вышел так себе, мужа она со временем выгнала, а детей, как оказалось, у нее быть не могло. Она взяла девочку из детдома, дочку алкоголиков, вырастила и воспитала как могла – та вышла замуж в Казань и теперь там живет, свои дети у нее уже и внуки.
Когда мать Арины Родионовны вышла на пенсию, то с детьми вернулась на родину. Алешин отец уже помер, мужики в России долго не живут. Да и времена переменились, в Перестройку полно нового народу понаехало, и никому уже не было дела до происхождения взрослого парня. Он обзавелся семьей, сейчас у него свой дом и уже взрослые внуки.
Арина Родионовна здесь работала от души – людей любила и дело свое знала. Сменила пару любовников, похоронила мать, и в шестьдесят с чем-то лет побывала второй раз замужем – «Ваня мой был самый лучший из всех, Наташенька». Когда Ваня помер, ей было уже сильно за семьдесят, и она отписала квартиру дочке покойной подруги – врача, с которой работала в Мурманске. С уговором, что та будет за старушкой ходить до ее смерти, а потом сюда переедет, потому как на севере, как вы уже знаете, климат тяжелый.
Сиделку
