нарушить обет (выдали замуж), и только Бог знает, чем была её жизнь.
E quest» altro splendor che ti si mostra
da la mia destra parte e che s'accende
di tutto il lume de la spera nostra, [111]
ciò ch'io dico di me, di sé intende;
sorella fu, e così le fu tolta
di capo l'ombra de le sacre bende. [114]
А этот блеск, как бы превыше меры,
Что вправо от меня тебе предстал,
Пылая всем сияньем нашей сферы, [111]
Внимая мне, и о себе внимал:
С ее чела, как и со мной то было,
Сорвали тень священных покрывал. [114]
Образ Богородицы всегда с Пиккардой и Данте видит блеск его справа от её тени. Пиккарда уточняет, что с чела Богородицы также были сорваны священные покрывала девственности.
Ma poi che pur al mondo fu rivolta
contra suo grado e contra buona usanza,
non fu dal vel del cor già mai disciolta. [117]
Quest» è la luce de la gran Costanza
che del secondo vento di Soave
generò «l terzo e l'ultima possanza». [120]
Così parlommi, e poi cominciò `Ave,
Maria» cantando, e cantando vanio
come per acqua cupa cosa grave. [123]
La vista mia, che tanto lei seguio
quanto possibil fu, poi che la perse,
volsesi al segno di maggior disio, [126]
e a Beatrice tutta si converse;
ma quella folgorò nel mïo sguardo
sì che da prima il viso non sofferse;
e ciò mi fece a dimandar più tardo. [130]
Когда ее вернула миру сила,
В обиду ей и оскорбив алтарь, —
Она покровов сердца не сложила. [117]
То свет Костанцы, столь великой встарь,
Кем от второго вихря, к свевской славе,
Рожден был третий вихрь, последний царь». [120]
Так молвила, потом запела «Ave,
Maria», исчезая под напев,
Как тонет груз и словно тает въяве. [123]
Мой взор, вослед ей пристально смотрев,
Насколько можно было, с ней простился,
И, к цели больших дум его воздев, [126]
Я к Беатриче снова обратился;
Но мне она в глаза сверкнула так,
Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;
И новый мой вопрос замедлил шаг. [130]
Когда насильно Богородицу вернули миру, выдав замуж за Иосифа Обручника, оскорбив тем самым алтарь девственности, она, неколебимая сердцем, оставалась девственницей. Её покоит самый вышний град за то, что она, не лишившись девственности, от второго вихря – Бога-Святого Духа родила третий вихрь – Бога-Сына – Спасителя – Иисуса Христа, последнего Царя Царей. При этом Пиккарда связывает Богоматерь со светом великой Костанцы (в итальянском тексте luce de la gran Costanza) и делает дополнение, что последний Царь рожден к свевской славе. В итальянском тексте стоит слово Soave, что следует читать, как Саваоф.
Полная формула звучит так: – «К славе Господа Саваофа – Бога-Отца – Создателя, от Бога-Святого Духа, Непорочная Дева родила Бога-Сына – Спасителя, последнего Царя Царей, Иисуса Христа – воплощение Бога-Отца».
Пиккарда поёт уместный именно здесь гимн Богородице —«Ave, Maria» и исчезает. Это – начальные слова латинской молитвы: – «Радуйся, Благодатная Мария», которая по-русски звучит так:
«Богородице, Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобой! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего! Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь!»
Данте, беседуя с Пиккардой, совсем забыл про Беатриче и, обернувшись,
