пространство и его встречают два ангела. Один назвался Михаилом архангелом, другой – Гавриилом. Михаил был светловолосым в голубых сияющих одеждах с мечом, а Гавриилл – русым в белых одеждах.
Он протянул вошедшему большую чашу с розовым нектаром и произнёс:
– Это – благодать божья, ею ты будешь лечить. Много пострадаешь от людей, но не печалься, Мы придём за тобой и поддержим тебя.
Ещё Пантелеймон видел ангела в женском обличьи на фоне голубого сияния, но ангел тот ничего не сказал ему, а просто улыбался.
Проснулся он уже на подъезде к Риму, плотнее укутался в свой плащ. Удивлённая Фессалина сказала:
– Был сильный ветер, но ты спал, как убитый, словно совсем не чувствовал прохлады.
– Я и в самом деле не чувствовал её, – произнёс Пантелеймон.
Ермолай встретил его радушно, напоил свежим молоком и выслушал сон.
– Это было знамение тебе, – наконец сказал пресвитер.
– Правда ли, что христиане много пострадали за веру свою и претерпели гонения от императора?
– Правда.
Ермолай много рассказывал о подвижниках христовой веры, об их мучениях и свирепствах римлян по отношению к ним, Пантелеймон внимательно слушал, живо представляя в своём воображении все мучения страдальцев.
– Скушай рыбу и выпей ещё молока, – сказал Ермолай, когда окончил свой рассказ. – Я отведу тебя к больным, кои нуждаются в исцелении, дабы утвердились они в вере христовой. Когда тебя не было в Риме, многие из простого народа приходили сюда и спрашивали о тебе. Даже купцы из Египта были и из Фессалоникии, и Лакедемонии. Видать, многие о тебе знают, слухи, ведь, быстро в народе распространяются.
– Но что же я сделал такого? – спросил Пантелеймон.
– Именем божьим совершил чудеса, и люди поверили. Поверили в то, что только сила Божья и Божье слово способны исцелить, – Ермолай задумался. – Завтра мы собираемся в храме и будем петь во славу Иисуса. Ты пойдёшь со мной, чтобы встретиться с людьми.
…Вода лилась из пастей сделанных из золота диких львов, она была горячей и в то же время приятной для тела; круглый бассейн располагал к расслаблению. Две рабыни в полупрозрачных платьях, обхваченных выше талии золотыми поясами, умащивали его тело благовонными маслами. Они капали на смуглую кожу несколько капель, делали лёгкий массаж. Одна из них была хорошенькой, Максимиан подмигнул ей.
– Ты мне нравишься, и у тебя нежные руки.
Рабыня смутилась.
Император хотел сказать что-то ещё, однако дверь в восточной части бассейна открылась, вошёл самый близкий подданный Григориан. Увидев обнажённого императора, Григориан не растерялся. Он с почтением поклонился и сказал:
– Двое молодых лекарей пришли и ждут тебя.
– Что за лекари, и как могут они отрывать меня от отдыха? – Максимиан недовольно нахмурился.
– Их зовут Констанций и Дафний, они из Неаполя.
– Ну и что они хотят от меня?
– Эти
