и что же натворил этот юноша?
– Он проповедует учение Христа и занимается шарлатанством. Ходят слухи, что, якобы, он исцеляет его именем, поэтому все больные идут к нему. Он обращает их в новую религию, носит старые одежды, словно бродяга, хотя, отец его был рабовладельцем и имел состояние.
– Это – слухи, чем же они подтверждаются?
– Мы сами видели и можем свидетельствовать против него, – сказал молчавший Дафний.
– Что ж, пусть приведут его ко мне.
… – А дальше какая участь постигла живописца? – Пантелеймон ещё раз взглянул на икону со светлым ликом Христа. Руки неизвестного художника тонко запечатлели улыбающийся лик Учителя.
– Он ушёл в Грецию, желая избежать гонений. Сейчас же никто не знает, что с ним.
Пантелеймон взял иконку.
– Точно такую подарила мне когда-то моя мать.
Ермолай налил полную кружку козьего молока, Фессалина пекла свежие лепёшки, которые она затем разламывала и преподносила к столу.
– Выпей-ка это и ложись. Возможно, завтра тебя ждут более серьёзные испытания.
– О чём Вы говорите?
– Ни о чём, ложись.
Пантелеймон выпил молоко, свечи были погашены, пахло свежими лепёшками.
…На заре кто-то сильно долбился в дверь, Ермолай приподнялся со своего скромного довольно жёсткого ложа, встряхнул головой. Стук показался ему очень подозрительным – последователи Учителя входили тихо, со смирением.
– Откройте! – послышалось снаружи.
– Кто это? – прошептал проснувшийся Пантелеймон.
Ермолай пожал плечами:
– Не знаю.
В дверях стояли двое из стражи – один сам начальник охраны Александр Траянский. Он нахмурился, посмотрел на стоявшего перед ним юношу.
– Эй, парень, ты должен пойти сейчас со мной.
– С Вами?
– Император ждёт тебя.
Он обнял пресвитера и молча последовал за стражей.
…В императорском дворце ещё горели факела – их тушили только, когда наступал день. Золото стен с замысловатыми изразцами сверкало в бликах факелов и свечей. Максимиан, облачённый в золотое одеяние, сидел на своём троне, рядом с ним лежал огромный пёс, которому император кидал большие куски мяса. Пёс ловил их на лету и смачно жевал.
Григориан был тут же, он что-то шепнул императору на ухо; Максимиан кивнул, посмотрел на стоявших придворных. В зале только слышалось потрескивание факелов.
– Как чувствует себя императрица?
– Превосходно.
– У неё ничего не болит?
– Нет.
– Ну что ж, хорошо.
Жестом подозвал вошедшего юношу в сопровождении двух стражей. Они отошли в сторону, Пантелеймон приблизился и поклонился.
– Ты не знаешь, почему я вызвал тебя сюда? – спросил Максимиан.
– Нет.
– Слышал я, ты
