многофункционального слова Жарри. Театр эпатажа и буффонады гениального реформатора А. Жарри стал понятен и доступен в годы I Мировой войны, когда обнажились тонкие покровы культуры, и все испытали ощущение ужаса, обезличенности, обесцененности человеческой жизни. Утрированный, гротескный образ «пожирателя мира» Убю стал пророческим воплощением типологии социальных закономерностей ХХ столетия, а из его «громадного брюха» родился весь европейский театр авангарда ХХ века – от сюрреализма, А. Арто де Беккета и Ионеско. Альфред Жарри из «маргинальной» фигуры рубежа XIX века стал классиком нового театра ХХ столетия. Произведения А. Жарри, разрушившие границы родного языка, каноны традиционной театральной поэтики, создали новую модель художественной изобразительности на «иностранном» языке. Возникающие ассоциации с М. Прустом – «всякое большое произведение искусства написано на «иностранном» языке» – раскрывают одну из характерных особенностей литературного процесса – «цикличность творящего потока культуры», обусловленного идеей «бифуркации» (точек отклонения Ю. Лотмана) и концептом маргинальности М. Фуко как стимула обновления художественного языка. «Язык помогает читателю увидеть и услышать мир. Язык не сводим лишь к тем прозрачным смыслам, которыми его наделяла традиция подражания. Искажения и изменения в языке обнаруживают себя в изображаемой реальности и придают ей особый колорит»[54].
А. Жарри был «выдернут» из забвения в 20-е годы ХХ века Аполлинером и Бретоном, назвавшими «Короля Убю» – «великой пророческой книгой», «прозревшей ужасы и катаклизмы ХХ века, совершаемые гротескно-чудовищными фигурами многочисленных «Убю»». Это еще раз подтверждает идею об опережающем интуитивном прозрении, присущем великим художникам.
Преодоление декаданса в трилогии М. Барреса «Культ Я»
Мировоззрение М. Барреса сформировалось под влиянием идей А. Шопенгауэра, Э. Гартмана и индуистской философии. Свои первые романы – «Под взглядом варваров» («Sous l’oeil des Barbares», 1888), «Свободный человек» («Un homme libre», 1889), «Сад Беренис» («Le jardin de Bérénice», 1891), Баррес объединяет в трилогию «Культ «Я»» в 1892 году. Писатель в своей трилогии создает «культуру Я»[55], фиксируя собственные ощущения, придавая значение переливам чувств, их импульсивности: «Мне хотелось высветить все то, что находилось в моей душе»[56]. Этот «внутренний пейзаж души», «выявление молчаливых как музыка нюансов чувств», Баррес называет «эготизмом». Вслед за Шопенгауэром, писатель подчеркивает двоякое проявление воли. С одной стороны, она – источник безудержного эгоизма, бесконечной неудовлетворенности, с другой, – реализует себя в свободе. Погружаясь в глубины «Я», Баррес отвергает мир «частностей». Его не интересует ни история жизни персонажа, ни описание его поступков. Из его романов исчезают категории традиционной поэтики: сюжет, персонаж, линейность повествования, жизнеподобие;
Виар Д. Литература подозрения: Проблемы современного французского романа// Иностранная литература. – № 11. – 2012. С. 270.
Ch. Maurras La vision du moi de Maurice Barrès// La revue indépendante: poétique, littéraire et artistique – 1. 19. – n° 54–55, avril-juin, 1891(www.maurras.net), p. 5.
Barrès M. Sous l’oeil des Barbares. – P., 1994. – P. 5.
