Мира… Двуглавая гора обычно пряталась в пелене облаков, но сегодня небо было на удивление высоким и чистым, и обе вершины открылись глазам путников во всей красе: ледники, не тающие даже летом, ослепительно сверкали, а черные базальтовые скалы отливали матовым блеском.
В летописях сохранилось немало легенд, которые гласили: город ашми расположен на правой вершине, чуть более низкой; левая же вершина считается священной, там стоит храм, величественнее которого нет на свете. Так ли это было на самом деле, или легенды, как всегда, изрядно привирали? Увы, проверить это не представлялось возможным: ашми не пускали к себе чужаков. Граница их владений проходила вдоль длинного глубокого ущелья, по скалистому дну которого грохотала свирепая горная река. Чуть дальше она срывалась вниз мощным водопадом, образуя бездонное озеро хрустальной чистоты. А над обрывом сияла тысячами радуг мельчайшая водяная взвесь.
Путники застыли шагах в десяти от пропасти, опасаясь подходить ближе. Зрелище одновременно завораживало и ужасало. Правда, лицо монаха хранило неизменную отрешенность, зато жрица, немолодая уже сестра мечтательной наружности, дала волю восторгу:
– Да простят меня великие Звезды, но я в жизни не видела ничего прекраснее! Мощь и чистота, тьма и свет, и вечное движение – это божественно, воистину божественно!
Эхо, обитавшее меж стен ущелья, трижды повторило последнее слово: божественно… Не успело оно смолкнуть, а жрица уже переключилась на непосредственную задачу:
– И что же теперь делать? Звезды ясно указали на город ашми. Но как мы туда попадем?
И тут, словно в ответ на ее вопрос, раздался пронзительный свист, затем звонкий «чпок»: черная стрела, пролетев над головами путников, вонзилась в огромный валун, испещренный мелкими дырочками. К концу стрелы был привязан тонкий стальной трос. Пока они, остолбенев, глазели на дрожащую стрелу, трос резко натянулся. Искатели едва успели обернуться, чтобы заметить, как с противоположного берега сорвалась человеческая фигура. Миг – и она уже стояла перед ними. А на тросе осталось болтаться стальное кольцо, за которое, видимо, и держался человек, переправляясь через пропасть.
Хотя человек ли? Он был высок, на голову выше монаха-воина, но при этом необычайно строен. Одежда из тонкой кожи плотно облегала жилистое тело, а ее черный цвет подчеркивал матовую белизну лица и обнаженных рук. Волосы, сплетенные в тугую косу, тоже были белые – не седые, а белые. Брови же, наоборот, черные, вразлет, а глаза серебристые. Именно цвет глаз, неприсущий ни одной человеческой расе, свидетельствовал о принадлежности незнакомца к народу эльфов.
Жрица понимающе хмыкнула – про себя, разумеется. Похоже, древние летописи не врут: ашми действительно потомки эльфов! Горных эльфов, надо полагать. Лесные-то намного ниже ростом, златоглазые и зеленоволосые. Опять же, если верить мифам, поскольку воочию их никто не видел уже несколько сотен лет – ни горных, ни лесных.
Однако вот же он, белоголовый представитель древней расы, стоит перед путниками в живом плотном теле, а серебристые глаза смотрят пристально,
