что-то. Страшное что-то!Святой не сказал ничего – Святые не говорят, не тратят время понапрасну на пустые слова – но постучал пальцем по ее голове, показывая, что он здесь, что слышит.
Мойру била крупная дрожь, она то и дело бросала взгляд на оставленную открытой дверь комнаты, ожидая, что и сюда доберутся незримые гости, но заставила себя приподняться, чтобы видеть табличку на груди Святого.
“Не бойся, бо под защитой моей ты”.
“Подними меня и веди, дочь Мойра, бо мы изгоним зло”.
У них не было в деревне никогда на ее памяти таких древних Святых, что приходилось бы в самом деле им помогать двигаться, но, наверное, это все было правильно. Мойра, все еще трясясь так, что руки срывались, подняла иссохшее тело Святого и распрямила, и он, позволяя себя держать и вести, мерно пошел к выходу. Что бы он не говорил – Мойре было страшно. Такого, как сейчас, она в своей жизни не видела и не слышала, и Святые, которые были ей знакомы с детства, никогда не проявляли своих сил как-то очевидно. Все знали, что они всемогущи – но, если так думать, они обычно ничего такого особенного не делали. Бывало иногда, лечили тех, кому еще не след умереть, но в остальном … они рядили суд, и совершали таинства, и вели учет всему, но никогда, никогда Мойра не видела от них чудес, какими, дед говорил, они были славны.
– Что мы будем делать, Святенький Гаальчик? – тихо спросила она.
“Не бойся, дочь Мойра. То не страшная беда. Верь мне.”
– А что это? Что вообще происходит?
Святой не ответил – он повернулся к распахнутым дверям дома старейшин и поднял одну костяную руку, опираясь на плечо Мойры второй.
Сначала было тихо – словно странное, заполнившееся пустую деревню, дивилось на то, что видит, а потом отовсюду стали доноситься шаги, словно все бросали свои дела и дружно спешили на общий сбор.
Шлепали маленькие ноги. Широко шагали большие. Подволакивались чьи-то усталые. Семенили крохотные и изящные. Но никого не было видно, ни единой живой души, хотя судя по звукам, они все были тут: доходили и останавливались, сверля Святого своими незримыми очами.
Незримыми?..
Новый холодок пробежал по спине Мойры, покрывая ее жалкой гусиной кожей.
Но прежде, чем Мойра успела испугаться так, чтоб потерять веру в защиту, все звуки утихли, словно собравшиеся ожидали слов Святого Гаало, а он начал вырисовывать пальцем в воздухе слова, и они оставались висеть, словно начертанные блеклым огнем.
Забудьте.
Усните.
В прах возвернитесь.
Была тишина, и был общий выдох, и потом снова – тишина.
Святой Гаало сжал плечо Мойры, и та буквально с кровью оторвала взгляд от пустой улицы.
“Не бойся, дочь Мойра, бо ушли они, растаяли.”
– А кто это? Что это было?
“Се воспоминания земли. Земля
