любовался ими, призывал и гостей полюбоваться, и Ольгу Сергеевну.
– Как тебе видятся?
– Саша – довольно-таки мужественный для своих лет, – ушла от подсказанного ответа Ольга Сергеевна. Понимала, так было не совсем вежливо говорить, и потому принизила дочь, наказывая за недавнюю обиду. Пристально глядя на Ирину, проговорила раздельно:
– А Ирина ещё зелёная девочка!
– Молодая – просмеётся, зелёная – дойдёт, – подмигнул Ирине Гаврила Матвеевич.
– Да красавцы они писаные! Прямо голубки, – подхватила Галина Петровна и заходила позади молодых, ласково поглаживая и соединяя. – Вы гляньте на них – как жених с невестой. Фату бы только. Сваха, сдёрни занавеску, прикинем… Эх, вот бы на свадьбе погулять! Уж я бы все подмётки отстучала. А что, а?..
– Да любят ли? – спросил Гаврила Матвеевич и повернулся к Ольге Сергеевне. – Наш Сашка жить без неё не может. Только и бегает ко мне, стонет: люблю! Так ли? Говори, – обратил к внуку твердый призывный взор.
– Люблю! Не могу без неё, – Саша забрал в ладонь пальцы Ирины, уставился на растерявшуюся Ольгу Сергеевну.
– А ты, Иринушка? Говори, как самой себе.
– Что за шутки?! – возмутилась Ольга Сергеевна. Взгляд её не отрывался от дочери.
Ирина ощутила, что вот и наступило то самое, что повернёт всю её жизнь. Ещё можно отказаться. Ведь можно, заметался её взгляд от матери к Саше.
– И я люблю… – сказала она.
– Тогда дай Бог в честь да в радость, в лад да в сладость, – проговорил дед и скомандовал гостям, в молчаливом изумлении взиравшим на творившееся: – Наливайте! Чего притихли?.. Эх, сучки-задоринки. Щас свадьбу будем играть.
– Какую свадьбу?! – сбросила очки Ольга Сергеевна и, щурясь, попыталась подняться из-за стола, чтобы вырвать, увести отсюда обезумевшую дочь, но её осадила подсевшая Галина Петровна и заговорила сладкоголосо:
– Да шутит он! Вечно придумает чего-нибудь. Сколько знаем, всегда такой. У, старый греховодник! Вон как перепугал женщину, бессовестный.
– Без греха веку не изживёшь, без стыда рожи не износишь, – простовато форсил дед, глянув на Ольгу Сергеевну: мол, что ж ты не понимаешь – шучу, и сама веселись. Хитрюга-дед торопился наполнить стаканы, призывал к вниманию охмелевших гостей. – Всем налили?.. Сват, следи за своим концом. Агрофевна, не отставай. За молодых будем пить!.
– Не будем за молодых, – со стуком отставил стакан Сморчков и, задиристо выставив бороденку, добавил капризно, – Не уважают потому что.
– Да кто же это?.. В нашем доме сват всегда свят, – попытался Гаврила Матвеевич свести всё к шутке. – Гостю – почёт, хозяевам – честь. Для вас варили пива крепкого, меда сладкого: пей до дна, чтоб душа нараспашку была!
– А я не желаю! – пьяно куражился Сморчков, почувствовав, что привлёк к себе общее внимание. –
