свеча, тем быстрее она сгорает.
– Ты что сделал, сученыш? Теперь за нее больше двадцатки не получим, еще и скулеж этот слушать всю дорогу. Еще раз вздбредишь мне товар портить, я тебе кишки выпущу, – третий оборотень, что всегда держался в сторонке, схватил обидчика за шкирку и блеснул клыками. В ответ тот лишь глухо прорычал, но от повозки отошел и больше не осмеливался приближаться.
2.2
Грунтовая дорога давно закончилась. Три оборотня сидели на телеге и неустанно погоняли животину в упряжке – они спешили добраться до столицы к темноте. Копыта постукивали по брусчатке, повозка жалобно скрипела.
Аша время от времени заводила незатейливые разговоры и пыталась меня растормошить. Она успела рассказать, что путь до Хирата занимает до четырех лун, если ехать без отдыха, и что раньше ей уже приходилось однажды там побывать с отцом. Что шкуры лучше продавать на Восточном рынке, потому что у гномьих лавок обвешивают. Обычно немногословная девочка тараторила без умолку, видимо испугалась, что я слишком сильно ударилась и потеряла рассудок.
Повозка остановилась у небольшого холма и один из тройки куда-то ушел, оставив сообщников о чем-то злобно перешептываться.
Аша, как смогла, утерла мне лицо и потуже перевязала разбитое колено шнурком от плаща. Я не ела и не пила последние сутки, и девочка даже периодически проверяла, жива ли я. Я наблюдала за происходящим из-под полуприкрытых век, но чаще смотрела в никуда. Там было так же пусто, как у меня на душе.
– Грег, не успели! – крикнул уходивший крод, появившись с другой стороны повозки.
– Дерьмо! Пойдем по старинке. Харт, шевелись, – Грег, самый молчаливый из троицы, тихо выругался и принялся распрягать возницу.
– А эту кто потащит? – Харт махнул в нашу сторону. – За такую уже вряд ли что получим, так что лучше тут выбросить. Проблем меньше будет.
– Ну уж нет. Хитч, щенок, слишком много начал себе позволять. Его лап дело – пусть он и тащит, – Грег зло посмотрел на сообщника.
Тот оскалился, но не ответил. Даже мне было понятно, что, большей части, из-за его несдержанности кроды опоздали к чему-то.
Наверняка он тоже осознавал свой прокол и не смел перечить старшему, поэтому лишь раздраженно выдохнул и в следующее мгновение мир перед моими глазами перевернулся.
Вопреки собственным ожиданиям, я все время находилась в сознании и понимала, кто я, где находилась, что происходило вокруг и какая участь мне была уготована. Мысли, как падальные мухи – одна мрачнее другой, роем клубились в голове, только ни одну так и не смогла поймать, сколько бы не силилась.
Я так долго гнала страх и хорохорилась, что перегорела, и в одночасье стала безразлична ко всему происходящему. Хотя, признаться честно, сердце забилось быстрее, когда услышала, что меня могут оставить. Фитиль надежды затеплился крохотной искрой, но быстро погас, когда меня подняли
