превалировали обычно задумчивость и отстранение, а черты лица со стороны казались несколько несуразными: например, курносый нос на явно удлиненном, словно растянутом овале головы, очень бледная кожа, подчеркнутая, кажется, еще более светлым тональным кремом, также слишком выцветшие красные волосы, но приобретшие в результате действия времени грязно-фиолетово-розовый цвет, словно они изначально были окрашены неровно и не в один тон, – ну и довершала это свисающая из накренившейся горбинки прядей жесткая коса, сначала чуть вздернутая вверх, а потом резко падающая.
Лида прошла мимо всех, очень тихо произнеся какие-то недовольства по поводу стуков. Впрочем, из парней на это никто не обратил внимания. Все шестеро протиснулись в раздевалку.
Раздевалка – это, грубо говоря, каморка три на три метра. С одной стороны она заставлена ящиками хранения, забитыми не только личными вещами сотрудников, но и всяким хламом: старыми образцами формы, оборудованием для ночной смены, протирочным материалом, химией, рекламными брошюрами, – причем заставлена как внутри, так и снаружи, поскольку половина шкафчиков все равно раздолбана и оставлена без ключей. Другая сторона относительно свободна, если не считать нескольких коробок, явно не поместившихся в упаковочной, – Марк, оценив их размер, прикинул, что в них находятся кондименты: ножи, вилки, ложки и трубочки. Это и подобное ему содержимое раздевалки постоянно видоизменяется: здесь, помимо остатков поставки, могут находиться некрупное оборудование, рекламные баннеры, строительные детали, мешки для мусора и прочее. В торце раздевалки стоит вешалка, к двенадцати часам еще наполовину свободная, – она прикрывает большое затемненное стекло. Прямо под вешалкой к стене прикреплены две полки для обуви, на которых никогда не бывает много свободного места, из-за чего некоторые ботинки и кроссовки уже валяются на полу. По всей раздевалке разбросаны рюкзаки, пакеты, носки, платки, салфетки, упаковки от шоколадок, этикетки, крышки и мелкие частицы пищи. Из-за всего этого здесь постоянно воняет. Хотя раздевалку, как положено, моют и «освежают» каждую ночь, но днем она быстро приобретает привычный вид.
Еще на свободной стене раньше висело зеркало, пока его кто-то не разбил. Нарушителя так и не смогли установить.
Парни рассредоточились, быстро заняв все свободные клетки напольной плитки. Седьмой здесь бы уже не поместился. Богдан и Алави прижались к шкафчикам, Миша и Мирзо встали у вешалки, Хан – у коробок, а Марк прислонился к двери, сорвав спиной повешенную здесь памятку по стандартам внешнего вида, после чего кое-как прикрепил ее обратно.
Кто-то достал форму из шкафчика, другие – из валявшихся тут же пакетов; Марк привык таскать ее с собой в рюкзаке – так спокойнее.
Богдан полез в шкафчик – и вдруг что-то произошло. Он произнес дрожащим голосом:
– А где?..
Никто особо не обратил внимания на его личный шок, все уже переодевались. Разве что Марк перехватил непонимающий взгляд.
– Ребят, у меня форма пропала…
