излучала слабое серебристое свечение. Оно и породило легенду, что Боги сотворили этих умильных существ из слёз, выплаканных Луной. Ветвящиеся рожки стеклоленей блестели мелкой росой, издали напоминающей бисер или хрустальные шарики. Шёрстка зверьков была изукрашена причудливыми узорами, которые переливались в рассветных и закатных лучах алью и охрой, завораживая утомлённых долгой дорогой путников.
Испив чистейшей водицы, стеклолени резвились и били копытцами оземь, рассыпая вокруг себя розовый кварц, к центру окрашенный в пурпур. Животные, будто бы вышедшие прямиком из сказаний, вознаграждали доброго гостя каменьями, которые иногда несли небольшую, но всё же ценность, и исчезали среди деревьев, чарами обманывая восхищённый взор, ибо никому так и не удалось выяснить, куда стеклолени уходят и откуда возвращаются. Путника, пришедшего к Хрустальному Озеру со злыми помыслами или скверной тяжестью на сердце, маленькие стражи сверкающей обители кололи завитками тонких рогов, кусали и уводили в лес, после чего растворялись в воздухе, вынуждая недруга часами блуждать в чащобе, сделавшейся бесконечной. Когда наваждение проходило, испорченный алчностью скиталец осознавал, что неустанно бродил вокруг трёх деревьев в редком перелеске, а дорога к источнику первородной магии крепко забылась.
Каким бы потаённым ни был водоём, он и дальше радовал глаз случайных пришлецов красой нетронутой природы, однако живительная влага, вкуснее которой не было на всём белом свете, и очаровательные зверьки были не единственными чудесами, сокрытыми в глубинах и окрестностях Хрустального Озера.
Над ровной гладью и в хорошую погоду стелился молочный туман. Когда же его завеса рассеивалась, над поверхностью стылой воды показывалось то, что надёжно оберегалось и детьми природы, и божественной силой. Посреди озера возвышалась высокая, вершиной уходящая в небо цитадель, поражающая утончённостью архитектуры и затейливыми витками ступеней. Башня, хрустальная, но укреплённая чарами, меркла за облаками и формой напоминала вытянутую кверху ракушку с острым концом. Она сверкала жемчужинами исполинских размеров, звездообразными кристаллами и несметными драгоценностями, среди которых угадывались алмазы, выложенные замысловатым орнаментом на белоснежных гранях, и серебряные самородки, которым умелыми руками были приданы очертания размашистых листьев древ Стеклянного Пролеска. На шпиль цитадели был водружён дремлющий, давным-давно потухший светоч, радушно преподнесённый обитателям Хрустального Озера Всесильным Хар’огом, чья щедрость не знала границ.
За послушание и уважение к божественной воле, коей дышала всякая травинка в здешних местах, он одаривал своих созданий милостью, недоступной многим; оберегал их от мора и напастей, окутав высокую башню туманом, а сам город, с помпезным благолепием которого могла сравниться лишь столица Эльфов Авелин, сокрыв под водой, в глубинах озера, когда-то породившего ловких зверьков, звенящих лирой изящества.
Родные своему Отцу не по крови, но по духу,
