стиля. По иронии судьбы здание Национальной галереи выглядит более чем уместным в контексте современной постмодернистской архитектуры и, быть может, ценится сегодня выше, чем когда бы то ни было раньше.
Если действие последней главы в истории неоклассической музейной архитектуры разыгралось в Вашингтоне, то в Нью-Йорке был основан музей, который будет оказывать такое же влияние на музейную практику второй половины XX столетия, какое берлинские музеи имели в течение первой.
Идея музея, целиком посвященного современному искусству, возникла из случайных бесед между Лилли П. Блисс, Эбби Олдрич Рокфеллер (женой Джона Д. Рокфеллера-младшего) и Мэри Салливан. Дискуссии быстро набирали обороты, и в 1929 году Альфред Г. Барр-младший стал (по совету Пола Сакса, историка искусства из Йельского университета) директором-основателем Музея современного искусства в Нью-Йорке.
В прошлом американские музеи существенно не отклонялись от европейской музейной концепции, лишь уточняли ее. Нельзя было игнорировать европейскую модель: она стала структурной частью культуры европейских наций, и в этом плане США были только рады ее воспроизводить. Другое дело – Музей современного искусства: у него не было ни европейских предшественников и установленного формата, чтобы им следовать, ни истории, чтобы ее чтить. Американский по виду и по существу, Музей современного искусства стал подлинным вкладом Нового Света в историю музеев.
Первым признаком своеобразия МоМА (принятое сокращение от Museum of Modern Art) было его расположение. Он разместился не в специально построенном с этой целью здании, демонстрирующем подобающую монументальность, а в офисном помещении на двенадцатом этаже Хекшер-билдинг под номером 730 на углу 5-й авеню и Западной 57-й улицы, на приличном расстоянии от музея Метрополитен или Коллекции Фрика – того отрезка 5-й авеню, которая позднее, с появлением Музея Гуггенхайма, получит название Музейной мили. Как писала 6 ноября 1929 года The New York Times, новый музей «занял 4 430 квадратных футов офисных помещений. Около 3 800 квадратных футов отведено под музейные залы: один большой, три средних и два малых. К большому залу примыкает небольшая комната, которая будет служить библиотекой и читальным залом»[56].
Концепция Музея современного искусства, разработанная Альфредом Барром в 1930 году, была поистине революционной. Согласно знаменитой фразе Барра, он должен был стать «лабораторией, приглашающей публику принять участие в экспериментах». Помимо современной живописи и скульптуры, музей – и это было беспримерно – включал также фотографию, архитектуру, промышленный дизайн и кино, охватывая широкий спектр современной визуальной культуры.
Новый музей не ограничивался простой документацией – он занял активную позицию, побуждая к критическим дискуссиям во всех подведомственных ему сферах, принимая в них участие, а то и направляя их. Суждения МоМА стали нормой, если не догмой: по сей день включение в его собрание служит знаком высшего признания.
В
