Курс какой? Четвёртый закончил? Ну, да ты уже почти что старшая медсестра. – Доктор говорил быстро и весело. – Спать можешь здесь, в лазарете, постельное бельё тебе выдадут. В принципе, это запрещено, нужно типа или со спиногрызами в бараке, или в общежитии для персонала возле хоздвора; но я сплю здесь, когда остаюсь. Убедил заведующего: если никого не будет, местные весь медпункт за одну ночь разнесут. Наркоманов здесь – тьма; будут искать, чем бы догнаться. Так что ты ещё и типа сторожем будешь. А вообще здесь – рай земной: кормят неплохо, накатить никто не откажется в любое время, и заведующий первый. А из болячек: синяки, ссадины да изредка понос. Первые дня два, правда, будет работа: детей взвешивать. Сегодня как раз их завезли. Потом ещё раз придётся, в конце смены, – проверять, насколько поправились. Традиция, ещё со времён самых первых советских пионерлагерей. Сейчас это кажется смешным, конечно, но тогда, при хронической нехватке кормов, очень даже имело смысл.
Когда я без лишних слов выставил на стол привезённые поллитра, Васильич не просто расцвёл, но заколосился, заискрился и зафонтанировал. Ну и засуетился, конечно.
– Так-так-так, – затараторил он, – стаканчики, мензурочки, ёмкости, пробирочки. Это пойдёт! – Он выставил на стол две стограммовые мерочные мензурки.
– Так-так-так, – побежал к холодильнику, – на закусон есть кабачковая икра, полбуханки хлеба, и какой-то, чёрт его знает, плавленый сырок. «Дружба»! Откуда он взялся? Пенсионного возраста, но пойдёт!
После первой же рюмки я спросил старшего коллегу, – правда ли, как утверждают плакаты, что здесь на каждом шагу змеи, каракурты, скорпионы и тарантулы?
Пётр Васильевич от души рассмеялся.
– Да ну, в самом деле! Клещи, правда, есть, но только выше в горах, в лесу; а всё остальное нужно искать долго и старательно! Плакаты! Да ты вспомни, какие у нас совсем недавно по всей стране висели плакаты! И что, им кто-то верил?
Доктор сперва говорил много, но уже после третьей рюмки стал клевать носом.
– Слушайте, Васильич, – спросил я его, вдруг вспомнив, – а что это за «Дупло» такое?
Васильич очнулся и сморщился, точно разом откусил пол-лимона.
– Камера хранения. Открыта с 10 до 11 и потом с 4 до 5 ежедневно. Это чтобы дети ценные вещи там хранили. Кстати, если у тебя есть что ценного, лучше тоже сдай – здесь стырят нараз. Если не дети, то местные. Народ у нас тут по этой части бедовый.
– А чё название такое стрёмное?
Васильич опять ужасным образом наморщил рожу.
– Старшая пионервожатая придумала. Видел прочий бред – «Аллея Зари», «Бульвар Улыбок», и так далее? Старая дева, уже под сорок. Это её поэтическое творчество. Предупреждаю – будет к тебе ходить каждый божий день: то у неё это болит, то то. А надо ведь ей только одно средство! Самое надёжное,
