(Gerschenkron, 1962. Р. 21–22). Именно в соответствии с этой логикой осуществлялась индустриализация Японии. Сначала государство играло центральную роль в этом процессе, создавая с нуля многие отрасли промышленности. До 1880 г. практически все современные промышленные предприятия были организованы правительством[69]. Кроме того, государство осуществляло крупные капиталовложения в развитие инфраструктуры (Black, 1975. Р. 172). Однако, по мере преодоления глубокой экономической отсталости, развитие все в большей мере стало осуществляться самими экономическими агентами. В 1880-е годы японское правительство приватизировало принадлежащие ему предприятия, которые были куплены в первую очередь крупными банкирами и финансистами, тесно связанными с властью (Trimberger, 1978. Р. 118–119). Таким образом, в полном соответствии с логикой, рассмотренной А. Гершенкроном, контроль над промышленностью перешел в руки крупных банков. Благодаря слиянию банковских институтов с промышленными предприятиями возникли гигантские многоотраслевые дзайбацу, постепенно распространившие свой контроль на всю экономику[70]. Ситуация все более начинала напоминать Германию, где экономическое развитие замедлилось в результате поражения в Первой мировой войне.
Несмотря на продажу промышленных предприятий в частные руки, государство в Японии сохраняло активную роль в развитии экономики. Правительство продолжало оказывать финансовую поддержку промышленности через государственные заказы, субсидии, налоговые льготы, обеспечение кредитными ресурсами (Trimberger, 1978. Р. 119; Black, 1975.
Р. 174). Кроме того, правительство сохраняло определенную направляющую роль в промышленном развитии. Принятый в 1884 г. «Меморандум по промышленности» определял общие цели индустриального развития на ближайшее десятилетие (Black, 1975. Р. 171). Сохранение тесной связи промышленности с государством – также одна из характерных черт, объединяющих Германию и Японию. Поэтому вполне естественно, что, несмотря на сохраняющееся отставание Японии от Германии по уровню экономического развития, выход из экономических трудностей 1930-х годов в этих странах осуществлялся схожими путями: установление военного режима, репрессивная политика внутри страны и экспансионистская вовне, переход от конкурентно-рыночных механизмов, пусть и несовершенных, к усилению прямого государственного вмешательства в экономику[71].
Таким образом, многие страны догоняющего развития преодолевали кризис ранней модернизации, сохраняя серьезные встроенные ограничители, препятствующие адаптации к новым требованиям. Это привело к острым политическим катаклизмам в ходе кризиса зрелого индустриального общества. Однако сначала фашистские революции, а затем поражение во Второй мировой войне и последующий оккупационный режим разрушили сохранившиеся барьеры. Были сняты ограничения социальной мобильности, установлены демократические политические режимы, преодолены крайности
«Японское правительство разрушило феодальные барьеры в торговле и промышленности, а затем пошло по пути строительства железных дорог и телеграфа, открытия новых угольных шахт и экспериментальных сельскохозяйственных станций; оно создавало новые литейные производства, верфи, машинные мастерские; импортировало иностранное оборудование и специалистов по механизации производства шелковых и хлопчатобумажных тканей; открывало образцовые фабрики по производству цемента, бумаги, стекла» (Trimberger, 1978. Р. 118).
«Эти большие банки, имеющие тесные связи с государственной бюрократией и крупнейшими частными капиталистами, стали уникальной характеристикой… японского капитализма дзайбацу» (Trimberger 1978. Р. 118).
Э. Тримбергер не признает фашистский характер режима, установившегося в 30-е годы в Японии, считая, что «фашистское движение, которое преуспело в Германии и Италии, так и не смогло захватить власть в Японии» (Trimberger, 1978. Р. 135). Б. Мур, напротив, рассматривает его как разновидность фашизма, однако отмечает, что фашизм в Японии возник более естественным путем, и гораздо труднее провести жесткую границу между демократической и тоталитарной фазой в политической истории Японии, чем Германии (Moore, 1966. Р. 299, 304).
