концентрации ресурсов влекла за собой многообразные структурные последствия, которые также можно рассмотреть на примере Германии. Во-первых, изменились формы и размеры предприятий. «В отраслях, подобных угольной промышленности и черной металлургии, в тяжелом машиностроении и химии семейные фирмы все более уступали место акционерным обществам. В 1887–1907 гг. в сотне крупнейших промышленных предприятий четыре пятых были акционерными обществами» (Tilly, 1996. Р. 112). Во-вторых, совершенно новую роль в процессе индустриализации стали играть банки. В отличие от Англии, где они обслуживали в первую очередь краткосрочные потребности предприятий, в Германии возникли финансовые институты совершенно нового типа – универсальные банки. Они ориентировались не только на краткосрочные, но и на инвестиционные нужды промышленности и, помимо финансового контроля, оказывали существенное влияние на стратегию и тактику предприятий. По мнению А. Гершенкрона и некоторых других исследователей, именно эти банки, способствуя масштабным капиталовложениям и созданию крупных предприятий в тяжелой промышленности, стали основной движущей силой германской индустриализации. Схожую роль играли банки в индустриализации Австрии, Италии и некоторых других стран.
Эффективность крупных финансово-промышленных структур, способных в значительной степени регулировать рынки[66] и взаимодействовать с государством, позволяла осуществить индустриализацию в странах умеренной отсталости без последовательного устранения ограничителей, характерного для стран-пионеров. Не было необходимости полностью ликвидировать вертикальные, иерархизированные социальные отношения, решительно порывать с государственным патернализмом, отстаивать свободу конкуренции, поэтому многие страны умеренной отсталости смогли приспособиться к потребностям модернизации без радикальных революций, постепенно трансформируя свою структуру в ходе преобразований «сверху». В их результате государственная политика сохраняла гораздо больше традиционных черт, чем в странах – пионерах индустриализации.
Однако подобный путь трансформации был чреват новыми потрясениями. Не проведя последовательных либерализационных преобразований в политической и институциональной сферах, сохраняя встроенные ограничители, оставшиеся от традиционного общества и появившиеся на этапе индустриализации, страны умеренной отсталости не смогли в условиях кризиса ранней модернизации приобрести адаптационный потенциал, необходимый для гибкого приспособления к изменяющимся условиям экономического роста. Предпосылки их эволюционного развития так до конца и не сформировались, общество осталось уязвимым для революционных катаклизмов. Это в полной мере проявилось в условиях глубокой дестабилизации первой трети XX в., сформировавшей условия для так называемых фашистских революций.
Социальная подоплека становления фашистских режимов, которую Б. Мур видел в компромиссе господствующих
А. Гершенкрон отмечал в этой связи: «Банки отказывались терпеть братоубийственную борьбу среди тех, кого они породили. Благодаря преимуществам централизованного контроля, они всегда могли быстро оценить прибыли от картелизации и слияния промышленных предприятий» (Gerschenkron, 1962. Р. 15).
