style="font-size:15px;"> – Нет. Тащи мне все, что удастся разузнать, а уж я решу, что важно, а что нет.
– Срочно?
– Более чем. И ни с кем не обсуждать, даже с Лапуаном и Лукасом. Понял?
Мегрэ снова открыл дверь в инспекторскую.
– Лапуан? Иди сюда.
Малыш Лапуан, как все называли недавно вступившего на службу молодого человека, больше походившего на студента, чем на полицейского, уже догадался, что речь идет о конфиденциальном деле, и был сильно взволнован.
– Школу мостов и дорог знаешь?
– Да, на улице Сен-Пер. Я частенько обедал в ресторане напротив.
– Отлично. Там служит смотритель по фамилии Пикемаль. Зовут Жюль, как меня. Не знаю, живет ли он в Школе или на квартире. Я вообще ничего о нем не знаю, а знать хотелось бы как можно больше.
Дальше Мегрэ повторил приблизительно те же инструкции, которые дал Жанвье.
– Я уж не знаю почему, но по тому описанию, которое у меня имеется, складывается впечатление, что человек он холостой. Не исключено, что снимает меблированные комнаты. В таком случае сними комнату в той же гостинице и притворись студентом.
Наконец очередь дошла до Лукаса, получившего все те же инструкции, с той лишь разницей, что следить ему поручили за Жаком Флёри, личным помощником министра.
Комиссар не случайно выбрал именно этих троих сотрудников. Их фотографии редко появлялись в газетах. Публика их не знала. За исключением, пожалуй, Лукаса, но и того люди знали по имени, а не в лицо.
Разумеется, если Совет национальной службы безопасности замешан в этом деле, всех троих узнают, и немедленно. Но тут уж ничего не поделаешь. К тому же, как уже пришло в голову Мегрэ сегодня утром, его телефонные разговоры, будь то из дома или со службы, все равно прослушиваются на улице Сосэ.
Прошлым вечером кто-то пытался разглядеть лицо Мегрэ, насколько это возможно было сделать в густом тумане, ярко осветив его автомобильными фарами. Этот кто-то знал о маленькой квартире Огюста Пуана, куда министр сбегал при первой возможности, и знал, что у министра был гость. А значит, узнал Мегрэ с первого взгляда, тут уж сомневаться не приходилось.
Оставшись наконец один в своем кабинете, комиссар сразу же распахнул окно. Казалось, одно лишь участие в подобном деле рождало потребность глотнуть свежего воздуха. Газеты были разложены на столе. Мегрэ, удержавшись, не стал открывать их немедленно, предпочел сначала разгрести текущие дела, просмотреть и подписать многочисленные отчеты и судебные повестки. Он почти с ностальгией подумал о многочисленных ворах, мошенниках, маньяках и злоумышленниках, с которыми ему обычно приходилось иметь дело.
Затем Мегрэ сделал несколько телефонных звонков, вернулся к инспекторам отдать распоряжения, не имевшие никакого отношения к Пуану и проклятому отчету Калама.
Тут комиссару пришло в голову, что как раз сейчас Огюст Пуан идет на встречу с президентом.
