функционирования нового строя, что нашло концентрированное выражение и в известном тезисе о «прозрачности» будущих производственных отношений, и в отсутствии сколько-нибудь отчетливых представлений о трудовой мотивации в коммунистической системе. В понимании этих вопросов существенного шага вперед по сравнению с «патриархами социализма» сделано не было. Именно это, по-видимому, явилось важным основанием для вывода о ликвидации с победой пролетарской революции товарно-денежных отношений и сохранении на первой фазе коммунизма «рабочих квитанций», регулирующих соотношение между мерой труда и мерой потребления. Иными словами, налицо было явное противоречие между усложнением личностных характеристик новой формации и упрощением экономических принципов ее функционирования. Использованное как-то К. Марксом сравнение социалистического производства с единой фабрикой[8]вряд ли поэтому можно отнести исключительно к разряду фигуральных.
Дальнейшее развитие учения К. Маркса и Ф. Энгельса осуществлялось видными теоретиками европейской социал-демократии в обстановке острой идейной борьбы, характерной чертой которой было не только отстаивание «чистоты принципов» по отношению к другим доктринам, но и известное взаимопроникновение разных концепций социализма. Творческое развитие марксизма, стремление ответить в его рамках на новые вопросы, выдвигавшиеся ходом истории, сочетались с такими постановками, которые по сути своей означали упрощение первоначальной концепции, вульгаризацию ее внутренней логики и гуманистического идеала. Определенную роль играло и положение марксизма не только как теоретической доктрины, но и как революционной идеологии, нуждавшейся в пропаганде и распространении среди самых широких и разнородных слоев трудящихся. Пропагандистский аспект занял в конце XIX века центральное положение в деятельности многих ведущих теоретиков западноевропейской социал-демократии, среди которых были А. Бебель, Ж. Гед, П. Лафарг. При всей важности подобной деятельности она не могла не привести к определенному побочному результату.
Так, в работах многих социал-демократов видное место начинают занимать темы: «Государство будущего», «Общество будущего», «Конечные цели социал-демократов» и т. п.[9] Все чаще будущее предстает в виде совокупности конкретных форм организации общественной жизни, труда и быта граждан. Существенное влияние на это оказывают представления об упрощении социально-экономических и технических принципов организации народного хозяйства по мере развития производительных сил. Дело доходит до крайностей. Например, Ж. Гед и П. Лафарг видят «интеллектуальную подготовку коллективной формы собственности» в превращении всех занятых на капиталистической фабрике («от рабочего до директора») в более или менее однородные винтики огромной производственной машины, которая ими всеми управляет. Развитие же производительных сил трактовалось лишь как процесс упрощения труда,
См.:
См., например:
