всяком случае, показалось) их идиллия была нарушена. Могучим порывом ветра, налетевшего со свистом, их сбросило в канаву. «Биб-биб!» – медным звоном ударило им в уши. В то же мгновение они были ослеплены сверканием зеркал и дорогим сафьяном. И великолепный легковой автомобиль, огромный, пыхтящий, необузданный, за рулём которого сидел внимательный водитель, в долю секунды заполнил собой землю и небо, подняв облако пыли, ослепившее и окутавшее их, а затем уменьшился до размеров пятнышка вдалеке и вновь превратился в жужжащую пчелу.
Старый конь, который еле тащился по дороге, погружённый в мечты о родном загоне, в этой новой для него непростой ситуации позволил себе предаться естественным эмоциям. Встав на дыбы, скакнув вперёд, шарахнувшись назад и не обращая внимания на Мола, всё ещё сидевшего у него на голове и доступным языком взывавшего к его лучшим чувствам, конь понёс фургон прямо к глубокой придорожной канаве. Раздался душераздирающий треск, и фургон канареечного цвета, предмет их гордости и счастья, рухнул в канаву и упал набок, безнадёжно разбитый.
Рэт прямо-таки подпрыгивал на дороге, переполненный эмоциями.
– Бандиты! – кричал он, потрясая кулаками. – Мерзавцы! Разбойники! Лихачи! Я найду на вас управу! Я сообщу о вас куда следует! Я вас засужу!
Его тоска по дому улетучилась. В этот момент Рэт чувствовал себя капитаном корабля канареечного цвета, корабля, который принудила сесть на мель дерзкая команда моряков противника. Рэт старался припомнить все острые, язвительные выражения, что бросал он хозяевам паровых катеров, когда те проплывали слишком близко от берега, отчего поднявшаяся волна заливала ковёр в его гостиной.
Тод сидел посреди пыльной дороги, вытянув ноги, и не отрываясь глядел вслед исчезнувшему автомобилю. Дышал он прерывисто, но выглядел спокойно, даже удовлетворённо и почему-то время от времени шептал еле слышно: «Биб-биб!»
Крот был занят тем, что пытался успокоить коня, в чём вскоре преуспел. Тогда он пошёл взглянуть на фургон, лежавший на боку в канаве. Зрелище было грустным. Панели и окна вдребезги разбиты, оси безнадёжно погнуты, одно колесо отскочило, повсюду валялись баночки с сардинами, а птица в клетке жалобно чирикала и умоляла выпустить её на волю.
Рэт подошёл к другу, желая помочь ему поставить фургон на колёса, но их усилия не увенчались успехом.
– Тод! Слышишь, Тод? – крикнули они. – Иди сюда, помоги нам!
Но Тод, не сказав ни слова, продолжал сиднем сидеть на дороге. Когда они подошли к нему, то увидели, что Тод совершенно невменяем: на его мордочке блуждает счастливая улыбка, взгляд по-прежнему устремлён в пыльную даль, где потерялся след их обидчика, и он всё так же шепчет: «Биб-биб! Биб-биб!»
Рэт потряс его за плечо.
– Так ты поможешь нам, Тод? – спросил он сурово.
– Великолепное, волнующее
