только и можно лишь стремиться, возникала в результате обращения субъективного взора на себя, рассмотрения своей сферы и обнаружения в своих подходах архетипических субъектов, которые в данный момент определяют способ нашего бытия в мире среди феноменов. Существование психологии в качестве объективной науки становится невозможным, как только мы признаем, что сама объективность составляет поэтический жанр (сродни «писателю как зеркалу» во французском натурализме), воспроизводит способ такого построения мира, в котором вещи являются только как «чистые» (безликие, неодушевленные, без какого-либо внутреннего содержания), обособленные друг от друга, безгласные, лишенные чувства или страсти.
На пути уступчивости фантазии – поскольку фантазия реализуется непрерывно – возникает одна проблема, которая поддается решению с достаточным трудом. Это проблема духа. Она возникает в форме научной объективности как метафизическая или теологическая задача. При решении этой проблемы архетипическая психология включает перечисленные выше формы в состав более широкой стратегии для проведения такого различия между методами и способами выражения души и духа, чтобы душа сохранила свой стиль при выполнении своих обязательств (философских, научных и религиозных) перед духом. Для обеспечения возможности своего существования психология должна сохранять различие между душой и духом (Hillman, 1976, 1975а, p. 67–70; 1977a).
Иногда проблема духа с ее риторикой порядка, числа, знания, постоянства и логикой самозащиты рассматривается как сенекс (senex),[12] как проблема сатурническая[13](Vitale, 1973, Hillman, 1975d). В других случаях, когда выделяются ясность и беспристрастное наблюдение, она квалифицируется как проблема аполлоническая. При выделении риторики единства, близости и тождественности проблема духа считается «монотеистической». В других контекстах она рассматривается как проблема «героическая», проблема «пуэр»[14] (Hillman, 1967b).
Признавая первенствующее высшее положение духа (и низшее положение души), который должен говорить на трансцендентном, конечном и чистом языке, архетипическая психология ставит своей задачей создать духовный язык «истины», «веры», «закона» и т. д. как риторику духа даже в тех случаях, когда дух понуждаем этой самой риторикой занимать позицию «истины» и «веры», т. е. действовать с буквалистских позиций.
Различие между душой и духом устраняет смешение психологической терапии с духовными дисциплинами – восточными и западными – и позволяет понять, почему архетипическая психология должна воздерживаться от заимствования методов медитативной практики и/или оперантного обусловливания, с помощью которых психические события осмысляются в духовных терминах.
7. Созидание души
Архетипическая психология ставит своей основной целью «созидание
Старик, старый человек (
Сатурнический – бесшабашный, разгульный, иррациональный.
Пуэр (
